Настоящее чудо

Ростовский Собор на Старом Базаре. Идёт пасхальная заутреня. И вот кто-то из прихожан видит рядом о собой офицера со свечной в руках. Прихожанин трёт глаза, щиплет себя за волосок небритой щетины…

Нет; это не сон! Радом действительно тускло поблёскивает настоящий офицерский погон (большевики погоны запретили и за ношение их расстреливали). Офицер смиренно молится, держа в сгибе локтя винтовку. Дальше ещё один стоит. И еще... Храм тихо наполняется белогвардейцами, разбавляющими мирную толпу прихожан. «Простите покорно, батюшка, что явились во храм вооружёнными», — обращается к священнику ближайший не то поручик, не то штабс-капитан. При тусклом свете звания не разглядишь. «Бoг простит», - с чувством говорит священник и благословляет коленопреклонённого офицера.

А за оградой храма кучками стоят и подходят новые офицеры и солдаты. Все они молчаливы, подтянуты и держат строй. Наступает утро, и город оглашается треском пулемётов. Это красные опомнились. Звуки боя смешиваются с колокольным звоном. Это радостно звонят колокола в православных храмах, католических костёлах и лютеранских кирхах, отмечая начало освобождения города!..

Красные слишком поздно сообразили, что белые в городе. Среди них началась паника. Одни обитатели «Палас-Отеля» в ужасе мчатся к вокзалу. Другие в одних белых подштанниках несутся вниз к набережной, чтобы попасть либо на катера, либо на понтонный мост, ведущий в Батайск. Но это ошибка. Мост оказывается разведенным! Беглецов подкарауливают обыватели и, несмотря на комиссарские маузеры, насмерть забивают недавних «хозяев жизни» дубинами, камнями и кольями. В толпе разъярённых горожан можно увидеть даже чувствительных интеллигентов, добивающих полураздетых комиссаров зонтиками и тросточками и кричащих тонкими голосами «сволочи-сволочи- сволочи!» Кто-то из убегающих в отчаянии бросается прямо в Дон, но нательные пояса с золотыми зубами тянут их ко дну. Тех же, кто всё-таки выплыл, радостно добивают вёслами и палками разъезжающие на лодках ростовцы.

Другие обыватели, воспользовавшись неразберихой, принялись торопливо грабить пресловутые «распределители» и всю дорогую обстановку «Палас-Отеля» и «Дома Анархии». Спастись удалось лишь тем из коммунистов, кто захватил отходящий поезд гроздьями повис на вагонах. Среди спасшихся и удравших в Батайск оказался и сам батька Махно. Вот как он описывает этот эпизод в своих косноязычных мемуарах «Мод ударами контрреволюции», написанных в парижской эмиграции: «Картина отступления... на другую сторону реки Дона, в Батайск, где красное командование воздвигало фронт и думало держания до последнего, картина была поистине кошмарная (!). Тем более, что при отступлении среди населения, и казачьего населения в особенности, которое в это время в массе стояло на раздорожье красной левизны и белой правизны, быстро рождались кадры воров, которые поддерживались другими ворами... Грабежи росли с необыкновенной быстротой и в чудовищном масштабе...»