8 января 1920 г., еще задолго до рассвета, в избе, где мы с С.М. Буденным остановились передохнуть, все было на ногах. Командиры и комиссары разных бригад и полков являлись лично за указаниями и инструкциями.

Хотя предстоял тяжелый, боевой день, но село {Милость-Куракино), битком набитое конницей, жило лихорадочной, специфически кавалерийском жизнью. Шум, крики, ржание лошадей —-все это неслось в стан противника, с боем отходившего под нашими ударами и пока еще сохранившего некоторый воинский вид. Белогвардейцы не выдержали, — слишком уж большой соблазн напасть врасплох на беспечных — красных «зверей». Раздались выстрелы, затем залпы, крики «ура!». Еще трескотня пулеметов, выстрелы, шум.

Миг—и все на ногах. Ни малейшего замешательства — знаем, — что враг «шутит».

Дивизион, брошенный на нахалов, быстро отбивает охоту у «охотников», и все снова жужжит и живет своей обычной конармейской в ночи жизнью. Отдаем последние распоряжения. Начинает сереть восток. Наступает день голый, как теперь, бесснежный, но ясно морозный. Еще раз, уже на конях, инструкции комиссарам о принятии мер ограждения бойцов от ростовских соблазнов и прочего.

Мы знали, что белогвардейцы возлагали большие надежды на своего старого и верного союзника, — спиртные напитки, полагая, что конармейцы, подобно разбойной шайке Мамонтова, добравшись до Ростова, перепьются, а затем их нетрудно будет вырезать специальным офицерским полкам, для этой цели заготовленным.

Отлично зная всю вздорность надежд врага, мы тем не менее все предусмотрели и на этот счет, и, еще раз подтвердив свои указания. тронулись вслед за двигавшимися полками 6-й кавдивизии. Впереди послышалась стрельба, завязался бой нашего авангарда с противником, окопавшимся на высотах за селом.

Утро морозное, бодрящее. Люди почти не спали, но лошади отдохнули и накормлены. А это — главное.

Обгоняем полки. Шутки и приветствия несутся со всех сторон:

— Сегодня белогвардейцев мыть в тихом Дону!

— Тов. Буденный, а что, генералы еще не перевелись на свете, хочется привезти Реввоенсовету хоть одного в подарок!

До Ростова еще около 70 верст, но нет ни у кого сомнения, что Ростов будет занят сегодня же.

Правый наш фланг прочно- обеспечен. Таганрог уже занят нашей 11-й дивизией. Слева, на восток от Б.-Крепкая, идет 4-я кавдивизия. А мы вместе с б-й дивизией направляемся на Генеральский Мост.

Между речушками Бирючья и Мокрый Самбек — окопы противника, пехота. Заметна какая-то суета. Всматриваемся. Множество народа роет окопы тут же, под выстрелами. Небольшая задержка. Маневр. Атака — и фронт врага снят. Крестьяне и крестьянки, рывшие окопы, радостными толпами разбегаются по своим хуторам!.

Еще два, три удара наших авангардов, и мы снова двигаемся вперед к Ростову. Знаем, что глазное столкновение впереди. Настроение у бойцов все время повышенное, радостно-бодрое.

Это понятно. Большинство конармейцев — донцы, ставропольцы. Три года по милости белых генералов оторванные от родных мест, семей, они, обливая кровью длинный путь, колесят по советской земле. Идут к себе, к своим. Как не радоваться!

Враг? Сопротивление? В это никто не «верит. Настроение, дух таковы, что без оружия можно брать города.

Вереница пленных все. увеличивается. Миновали хутора на Мокром Самбеке. Подходим в район Б.-Крепкая. И здесь окопы. Стрельба, Короткий удар — и снова пленные и неизбежные трупы. Около 15 часов подошли к Генеральскому Мосту.

Село свободно от противника. В пяти-шести верстах южнее Генеральского Моста настоящий фронт врага. Окопы. Проволочные заграждения. Пехота, пулеметы, танки, автоброневики и множество кавалерии.

Здесь нас встречают по-настоящему, как уже давненько не встречали.

— А, вот как! — раздаются возгласы со всех сторон, — генералы еще ость!

— Это хорошо!   

— Мы вас пощупаем маленько!

Слева доносят, что 4-я дивизия еще не подошла, связи с ней нет.

Отдан приказ сделать перегруппировку. Подготовиться к атаке. Артиллерия противника, открывшая ураганный огонь при нашем появлении на горизонте, начинает нащупывать наши пулеметы, тачанки, скрытые в ложбине эскадроны. Появляются все новые и новые автоброневики. У нас ни того, ни другого нет.

Силы явно неравные. Главное, «таньки» ползут, как исполинские черепахи, изрыгая градом пуль и снарядов. Ожидать прихода 4-й дивизии больше нельзя. Враг может учесть нашу задержку и от обороны перейти в наступление. Конармейцы горят желанием ринуться в атаку на «таньки». Они уже их брали под Воронежем, Касторной. Не боятся. Задор берет. Отдана команда —- в атаку. Все на своих местах. Бригады построены и, скрытые оврагами и балками, пошли на противника.

Не много прошло времени, и наш правый фланг, развернувшись в лаву, ударил на кавалерию белых. Завязался жесточайший бой.

По центру противника ударила еще одна наша бригада. Больше всего защищен правый фланг врага. Мы медлим с атакой на этот участок, жалея людей. Здесь жертвы неизбежны и в большом количестве. Ждем прорыва фронта противника на левом его фланге.

Вдруг заметили на горизонте, как раз в тылу правого участка противника, какое-то паническое бегство конной массы в направлении реки Дона. Произошло замешательство в рядах белых. Наши два мощных полка вихрем понеслись в атаку на правый фланг, еще минуту назад казавшийся таким мощным и грозным. Конница белых не выдержала красных шашек и в паническом ужасе, оставляя сотни сотоварищей обезглавленными, понеслась на Аксай.

Пехота, изрядно получившая, что ей причиталось, тысячами, с поднятыми кверху руками, с молящими лицами, бежала навстречу нашим полкам, побросав оружие. Только автоброневики, танки и пулеметные команды держатся стойко. Там сплошь офицеры.

Но вот уже на двух-трех танках сидят лихие конармейцы. Гогот и радостные крики заглушаются бешеной стрельбой еще не сдавшихся, сидящих за толстой броней белогвардейцев.

Уже больше двух часов идет страшный бой.

Начинает смеркаться. Получаем донесение от 4-й дивизии. Оказывается, это она, выполняя боевой приказ, столкнулась между речками Сухой Несветай и Б. Несветай с корпусом Мамонтова, сбила его и ударила во фланг ростовской группе противника.

Постепенно бой затихает. Под прикрытием наступившей темноты жалкие остатки белых исчезают.

Части снова собраны. Все построено в боевой порядок. Наш «прелестный обоз», никогда не отстававший от передовых частей, уже потянулся нескончаемой вереницей за своими полками.

Наскоро пишем! приказ тут же, в поле: 4-й дивизии сегодня же вступить в Нахичевань, со стороны Генеральского Моста, 6-и войти ночью же в Ростов с севера запада.

Снова устные распоряжения, наставления, и все по своим местам. Мы с Буденным в темноте двигаемся с одним из полков 4-й дивизии.

Подошли вплотную к Нахичевани. Ни застав, ни охранения. Жуткая тишина. Только на вокзалах нервные свистки паровозов. Остановили войска. Нужно обследовать, входить нельзя. Гнездо контрреволюции. Отсюда она начиналась, здесь ее родина.

Отправляем небольшой разъезд в разведку.

Надоело ждать. Тихо двигаемся и постепенно вливаемся в город. Ровно в 23 часа мы уже сидели за столом какого-то коннозаводчика, а любезная хозяйка «любезно» угощала нас «праздничным» гусем и чаем.

Тут же расположились на ночлег. Приводили каких-то офицеров и других пленных. Приходили и сами офицеры, прибывшие из Новочеркасска и разыскивавшие штабы своих частей.

Донесли, что город переполнен белогвардейцами, что почти никто не знает о катастрофе, постигшей белых на фронте. Бессонная, тревожная ночь. На рассвете 9 января разорвавшийся снаряд у самого входа нашей «коннозаводской» квартиры возвестил о начавшемся боевом дне.

Белогвардейцы сделали еще одну попытку задержаться в Ростове. С чердаков, с окон, из-за углов домов посыпались пули в наших конников. Из неведомых улиц неслись трехдюймовые снаряды, поражая то там, то здесь людей, лошадей.

Отдан приказ о выводе лошадей из города. Постепенно улица за улицей с боем переходят в наши руки.  

Зато как стараются белые барчонки! Почти все магазины с выбитыми окнами, выломанными дверьми. И вое это для соблазна красных, для их разложения. Напрасные надежды!

Красная конница, невзирая на тяжести боевой обстановки, выдержала полный экзамен на звание честных бойцов революции, и ее не соблазнили реки вин, в которых купались белые палачи.

9 января 1920 г. Ростов окончательно сделался советским городом.