Наш земляк – директор Арктики

Активное освоение Арктики Россия называет сегодня в числе своих приоритетных направлений. Одним из тех, кто еще в начале прошлого века внес значительный вклад в изучение этого северного края, был наш земляк Рудольф Самойлович.

Ломоносов наоборот

«Отправляющийся в Арктику из обыденной, повседневной обстановки переносится в страну необыкновенного, сказочного, в страну грез… Трудно представить себе хотя бы одного человека, который, побывав в Арктике, не почувствовал бы болезненной любви и непреодолимого влечения к ее красотам», - говорил Самойлович, словно отвечая всем, кто не мог понять, чем притягивают отважных путешественников эти холодные бесприютные дали.

Но как вышло, что южанин, наш земляк, воспылал неистребимой страстью к Северу?

Переступая порог Мемориального дома-музея Рудольфа Самойловича в Азове, ожидаешь услышать о влиянии на него книг, прочитанных в детстве, о дерзких мечтах юности добраться до северного полюса, туда, где не ступала еще нога человека.

Чтение действительно было любимым занятием гимназиста Самойловича. Тихого одинокого мальчика (одинокого, потому что родители отправили его на учебу в Мариупольскую гимназию) увлекали приключенческие истории Майн Рида и Жюля Верна, Фенимора Купера, но они скорее подогревали интерес к прериям и тропикам, чем к ледовому царству. Арктика вошла в его жизнь неожиданно. К ней его привел богатый на крутые виражи путь революционера-подпольщика.

- Самойловича его товарищи в шутку называли Ломоносовым наоборот, - рассказывает старший научный сотрудник музея Светлана Викторовна Перелыгина. – Потому что Ломоносов начал из Холмогор путь, который привел его на учебу в немецкий город Фрейбург, а Самойлович, окончив Горную академию во Фрейбурге, отправился в Холмогоры. Только не по своей воле, а в ссылку.

Правда, не сам Рудольф выбирал себе и Фрейбург. После гимназии этот отпрыск богатой купеческой семьи поступил на физмат Императорского Новороссийского университета в Одессе, а там не миновал очарования учением Маркса. Тогда его мама, узнав, что сын примкнул к революционному кружку, отправила его в Германию, от греха подальше. Но в Германии тоже были марксисты. Самойлович не преминул к ним присоединиться. Так что домой ( как раз в канун Первой русской революции) вернулся не только дипломированным горным инженером, но и убежденным социал-демократом с опытом конспиративной работы.

Социал-демократические взгляды разделял и его брат. Вместе они печатали в Азове прокламации. Будущий покоритель Арктики оказался, кроме того, способным агитатором. «Толпой предводительствовал интеллигент Самойлович Рудольф Лазарев», - сообщалось в полицейских оперативках.

Революционная деятельность Самойловича в Азове и Ростове завершилась его арестом и ссылкой на Север. Время для его романа с Арктикой еще не приспело, но началась жизнь, полная таких событий, которых хватило бы не на одну книгу.

Есть такая партия!

Из ссылки Самойлович скоро бежал, добрался до Петербурга и жил там два года под именем минского мещанина Сорокина. Там он встретил свою первую большую любовь Софью Щепкину. Софья была тоже социал-демократка, к тому же своя, ростовская. В Петербурге училась на Бесстужевских курсах.

Рудольф и Софья уже строили планы будущей семейной жизни, когда полиция раскрыла подпольную организацию, в которую они входили. Софью вызвали на допрос и, не выдержав жесткого психологического прессинга, она невольно выдала имя товарища по партии.

Придя домой, невеста Самойловича свела счеты с жизнью. «Не хватит сил, прими добровольно смерть. Все или ничего!», - написала она в своей последней записке.

Общее горе сблизило Самойловича с сестрой Софьи Марией, тоже девушкой просвещенной и без предрассудков, но и с ней судьба его едва не разлучила. Полиции удалось узнать, кто скрывается под именем минского мещанина Сорокина, Самойловича арестовали, ему грозила ссылка на довольно большой срок. А от Марии не принимали для него даже передачи: мол, кем вы ему официально доводитесь? Так вот и ступайте, барышня, своей дорогой.

Но Мария была не на шутку влюблена в Самойловича. Она готова была отправиться куда угодно, лишь бы только быть рядом с Рудольфом.

Их обвенчали в тюрьме, по лютеранскому обряду, хотя изначально она была крещена в православную веру, он – иудей. Мнимый переход Марии в лютеранство был той хитростью, которая привела к соединению сердец. Дело в том, что православным браком дозволялось соединять только православных. Мария знала, что стань Рудольф выкрестом, это бы очень огорчило его горячо любимую маму. Она придумала принять лютеранство, не воспрещавшее одному из супругов сохранять в браке свою веру, даже если она нехристианская.

Самойловича вновь сослали на Север, еще дальше, чем прежде. И это была воистину судьбоносная ссылка. Ведь там он увлекся научной работой и, самое главное, попал под невероятное обаяние пламенно влюбленного в Арктику первопроходца северных земель, ученого и путешественника Владимира Александровича Русанова. Это Русанов устроил так, что политссыльного Самойловича разрешили включить в состав экспедиции на Шпицберген.

Наверно, сообща два этих энергичных, целеустремленных человека могли бы горы свернуть. Ведь результатом уже первых их совместных исследований стало обнаружение на Шпицбергене месторождений каменного угля и установка на этих полях заявочных столбов, что было очень важно в то время, когда эта территория еще считалась ничейной, а изысканиями на острове занимались экспедиции нескольких стран. Но для Русанова та экспедиция на Шпицберген стала последней. Отправив часть своей команды на материк, он ушел в плавание вдоль арктических берегов и не вернулся. Самойлович тщетно пытался на протяжении многих лет найти его следы.

Значение русановской экспедиции на Шпицберген и дальнейших экспедиций туда Самойловича велико. «Уже в 1913 году Самойлович вывез со Шпицбергена пять тысяч пудов арктического угля, - пишут его биографы. – В заливе Коал-бей был сооружен дом с различными службами, поднят российский флаг. Русские заявки на шпицбергеновский уголь горный инженер Самойлович делал от имени только что организованного акционерного общества «Грумант». Так было положено начало отечественным концессиям, что впоследствии дало возможность Советскому Союзу получить в аренду несколько угольных месторождений».

…На Севере у Рудольфа и Марии родились две дочки, но семейная жизнь Самойловичей не заладилась. Они расстались, сохранив дружеские отношения.

А вот новая возлюбленная – Арктика – привязывала к себе Самойловича все крепче. По большому счету, в борьбе за сердце Самойловича у нее не было конкуренток. Пройдут годы, и ему, уже всемирно известному ученому, руководителю Всесоюзного арктического института, предложат вступить в партию большевиков. Самойлович откажется, сказав, что с помощью партии многие теперь делают себе карьеру, а он – старый революционер, и его партия – это Арктика.

Звездный час

Тот, кто смотрел советско-итальянскую кинодраму «Красная палатка», вряд ли когда-нибудь ее забудет. Она о том, как спустя сорок лет после крушения дирижабля «Италия», который совершал полет к Северному полюсу, генерал Умберто Нобиле пытается понять, кто же виноват в той трагедии?

«Италия», стартовав со Шпицбергена, достигла Северного полюса, но на обратном пути случилась катастрофа, унесшая человеческие жизни. И вот Нобиле устраивает еще один - воображаемый суд над собой (первый, реальный, состоялся по горячим следам). Среди тех, кто выступает свидетелями по этому процессу, советский исследователь Арктики Самойлович. Почему он?

- С именем Самойловича связано много важных для России экспедиций, благодаря которым на Севере были открыты места будущей промышленной добычи полезных ископаемых. Но пиком его славы – всесоюзной и всемирной – стало участие в экспедиции по спасению дирижабля «Италия» в 1928 году, - говорит Светлана Перелыгина.

На поиск пропавшего дирижабля отправились суда разных стран, но удача улыбнулась советскому ледоколу «Красин», чей самолет-разведчик обнаружил оставшихся в живых членов экипажа Нобиле. Начальником экспедиции на «Красине» был Самойлович.

Весь мир ждал вестей об «Италии», и когда «Красину» удалось спасти потерпевших крушение, красинцев всюду приветствовали как героев. А вот к генералу Нобиле у его сооте¬чественников было много неприятных вопросов. Но Самойлович на суде по делу «Италии» встал на защиту Нобиле. Он утверждал, что не промахи Нобиле виной случившемуся, а слишком суровые условия Севера и несовершенство техники.

С тех пор Нобиле считал Самойловича своим большим другом. Когда спустя много лет вторая жена Самойловича окажется на чужбине и останется одна, именно обращение к Нобиле решит ее дальнейшую жизнь.

Полное «очко»

«Высокого роста. Фигура борца. Огромная физическая сила. Череп голый, как бильярдный шар. Большие круглые очки с очень сильными стеклами. Умница необычайный с великолепным мягким характером», - такой портрет уже известного исследователя Арктики Самойловича оставил другой знаменитый полярник Эрнст Кренкель.

Агенты царской полиции, следившие за молодым революционером Самойловичем, сконцентрировались на одной детали и придумали для него кличку Очко.

Однако «очко» вызывает в памяти также популярную карточную игру и ассоциируется с числом 21. Оно оказалось для Самойловича роковым.

В 1937 году Самойлович отправился в свою 21-ю экспедицию на исследование северной части моря Лаптевых. Осуществлению его планов мешали непредвиденные препятствия. В Тикси экспедиционный караван загрузили некондиционным углем. График срывался. В итоге три судна не успели вернуться в порт и остались на вынужденную зимовку во льдах.

Зимовщики вспоминали, что благодаря Самойловичу дни проходили интересно и с пользой. Не прекращалась исследовательская работа. Доктор географических наук Самойлович читал членам экспедиции, среди которых были и его студенты, лекции. На досуге концертировали.

Весной за зимовщиками прилетели самолеты-спасатели. Наступала новая навигация, и Самойлович собирался продолжить плавание на одном из экспедиционных судов, но прилетевшие с большой земли сообщили, что им велено доставить его в Ленинград, где он жил и работал, потому что негоже институту, который он возглавлял, слишком долго оставаться без руководителя.

Так 21 марта завершилась его 21-я экспедиция. А летом Самойловича, отдыхавшего в санатории в Кисловодске, арестовали, и больше никто из родных его не видел. Даже точная дата его смерти неизвестна.

Вторая жена Самойловича Елена Михайловна попала вместе с дочерью в войну в немецкий конц¬лагерь. Из фашистского плена заключенных этого лагеря освободили американцы. Самойловичи решили не возвращаться на родину, где почти наверняка попали бы под каток репрессий.

Елене Михайловне было суждено пережить своих детей. После смерти дочери она обратилась к генералу Нобиле в надежде узнать что-либо еще о последних днях мужа, о соратниках Самойловича. И Нобиле сообщил ей радостную новость: в СССР под редакцией полярного исследователя Ермолаева готовится к печати книга об экспедиции Самойловича. Так Елена Самойлович узнала, что ее родной брат выжил в сталинских лагерях и продолжает активно работать. Она поехала навестить его в Калининграде и осталась на вновь обретенной родине до конца своих дней.

- Когда открывался мемориальный музей Рудольфа Самойловича в Азове, наши сотрудники встречались с его дочерью от первого брака Марией Рудольфовной и услышали о такой трогательной детали: хотя ее мама была замужем еще раз, на ее секретере всегда стояла фотокарточка Самойловича. И детей, и внуков она воспитала в уважении к этому необыкновенному человеку.

…Друзья Самойловича называли его директором Арктики. Эта шутка давно забылась, но на картах остались остров, пролив, залив, ледяной купол Самойловича. Его именем названы географические объекты в его горячо любимой Арктике, а также в Антарктиде, где он мечтал, но не успел побывать.

А сотрудники мемориального музея Самойловича мечтают еще о том, чтобы имя этого человека было увековечено и на карте его родного города Азова.