Могила Алексея Игнатьевича Нецветая.

     Последний рейс Алексея Нецветая

     Историю гибели начальника дороги рассказывают очевидцы.

 Кавалер орденов Ленина и Красного Знамени Алексей Нецветай был начальником нашей магистрали с 1938 по 1941 год. На его долю выпал один из самых драматических периодов в истории Ростова-на-Дону – затяжные оборонительные бои советских войск против немецкой армады и эвакуация предприятий и населения в тыл.

    История донесла до нас воспоминания современников Алексея Игнатьевича: как профессионал, он сделал все, чтобы обеспечить воинские перевозки и спасти от уничтожения кадры и оборудование ростовских предприятий. Но последний эвакопоезд, которым начальник дороги сам мог покинуть Ростов, так его и не дождался...

   По свидетельству историков, демонтаж оборудования городских предприятий начался в последней декаде сентября 1941 года. А организованная эвакуация развернулась с 12 октября. «Ростсельмаш», обувная фабрика имени Микояна, заводы «Красный Аксай», «Пролетарский молот» и другие, а за ними и железнодорожные предприятия Ростовского и Шахтинского отделений грузили в вагоны и на платформы свое оборудование и планомерно двигались на восток. К тому же через Ростов шел поток эвакогрузов из других районов страны. Необходимо было доставлять и воинские эшелоны для защищающих Ростов 9, 37 и 56-й армий.

   Схема движения была разработана и осуществлялась под непосредственным руководством тогдашнего начальника дороги Алексея Нецветая. В сложнейшей ситуации, когда наши войска отступали под натиском 1-й танковой армии фон Клейста, 60-й моторизованной дивизии, а также двух дивизий СС «Викинг» и «Адольф Гитлер», под жесточайшими атаками с воздуха, ему удалось не допустить хаоса и паники и держать под контролем весь ход перевозок.

    В начале ноября перед железнодорожниками была поставлена еще одна задача: план отхода советских войск на левый берег Дона предусматривал движение через железнодорожные мосты. Причем о вагонах речи не шло. На рельсах следовало обустроить специальные настилы для того, чтобы по ним могли пройти танки, конные повозки, автотранспорт. Что и было сделано.

    Алексей Нецветай оставался на своем посту до самого конца – вплоть до того момента, когда в Ростове-на-Дону уже то и дело вспыхивали уличные бои. Небольшие вражеские группы то там, то здесь появлялись на окраинах донской столицы, все ближе подбираясь к центру, к железнодорожному вокзалу и мосту через Дон.

    Эвакуация работников управления дороги и Ростовского железнодорожного узла была назначена на 20 ноября. В тот день на станции Ростов-Главный было столпотворение: скопилось много эшелонов, в том числе с ранеными воинами и эвакуированными. Здесь же был и спецпоезд. По свидетельству доцента РИИЖТа, кандидата технических наук Марка Красникова, изучавшего историю гибели Нецветая, спецпоезд, который должен был доставить всех в Армавир, был подан на станцию Ростов-Главный и находился в южной ее горловине. Это перед самым мостом через Дон, в районе теперешнего проспекта Стачки.

    Отправлению этого поезда препятствовало лишь одно обстоятельство – отсутствие самого начальника дороги. Что же случилось с Алексеем Игнатьевичем по дороге к железнодорожному вокзалу?

    Светлана Тепляшина – младшая дочь Алексея Нецветая – бережно хранит все, что касается трагической судьбы ее отца. Сама она ничего, конечно, помнить не может – в день гибели Алексея Игнатьевича ей не исполнилось и полутора лет. Но свидетельства матери, тетки, сослуживцев отца, а также исследования ростовского краеведа Сергея Шелобода помогли ей составить наиболее полную картину происшедшего в тот трагический для ее семьи день.

   Утром 20 ноября 1941 года город еще жил своей прифронтовой жизнью – функционировало коммунальное хозяйство, связь, отоваривались карточки, на улицах было полно народу. Правда, накануне сильно похолодало.

    Как подтверждают документы, группа захватчиков – разведбатальон 1-го мотопехотного полка дивизии «Лейб-штандарт Адольф Гитлер» появилась на вокзале и у железнодорожного моста около полудня. Немцы сперва прорвали нашу оборону у Западного переезда (теперешняя улица Мадояна). Ориентируясь по картам, они улицами, которые ныне именуются Лесопарковой, Гусева, Республиканской и Профсоюзной, быстро двигались к вокзалу.

  Краеведу Сергею Шелободу удалось разыскать документальное свидетельство бывшего командира разведбатальона Мейера. Вот что он писал о 20 ноября 1941 года: «Мой батальон с раннего утра наступал под сильнейшим заградительным огнем русской артиллерии. При температуре минус 30 градусов мы отвоевывали каждый метр земли. Ожесточенные бои шли по всему фронту вокруг Ростова. Преодолев сопротивление русских, батальон прорвался к переезду, солдаты стали заходить на окраины города. Мы были одеты в меховые полушубки, привезенные из Мариуполя. На расстоянии 100 метров нас было невозможно отличить от русских».

    Да, морозы заставили фашистов сменить собственное обмундирование на трофейное, подобранное на брошенных военных складах. Случайность? Но она сыграла роковую роль в судьбе Алексея Нецветая.

   Другой ростовский краевед, Михаил Вдовин, так описывает обстановку, сложившуюся на вокзале. Для всех работников отделения, узла, пассажиров, ждавших отправления поездов, появление фашистов стало полной неожиданностью. В это время на станции находились бронепоезд и подразделения железнодорожных войск, которые после отправления спецсостава на Армавир должны были приступить к созданию ограждений на станции. Началась перестрелка, люди стали разбегаться, многих настигли шальные пули. Из 300 человек, руководивших движением на Ростовском отделении, смогли скрыться только около ста человек. Еще около ста оккупанты взяли в плен и заперли в цехах вагонного депо.

   О событиях на вокзале сразу было доложено начальнику дороги Нецветаю. Вот что сообщал руководству по телефону начальник станции Демин:

    – Сейчас стою в простенке между окнами, а вокруг свистят пули. Стреляют в нас люди, одетые в форму Красной Армии. Они обливают керосином вагоны и поджигают их.

     Чтобы разобраться в обстановке и отправить спецпоезд, руководитель магистрали сам поехал на вокзал.

    О том, что случилось в пути, свидетельствовал Арам Баблоян – директор желпищеторга, находившийся в машине вместе Алексеем Игнатьевичем: «Нецветай позвонил в штаб обороны и доложил о стрельбе на вокзале. Мы сели в его машину ЗИС-101.

    Было около двух часов дня. На углу Энгельса (Большой Садовой) и Доломановского нас остановили вооруженные люди в красноармейских полушубках. Нас стали вытаскивать из машины. Только тогда мы поняли, что это немцы. Нас поставили у дома на углу Доломановского. На плохом русском потребовали документы. Алексей Игнатьевич расстегнул пальто, и фашисты увидели орден на его гимнастерке. Они сразу же толкнули его к стенке дома и расстреляли из автоматов. В этот момент на Энгельса послышались выстрелы и пулеметные очереди. Немцы побежали за угол. Я и шофер бросились на улицу Шаумяна и побежали к Буденновскому, где к Дону шли наши солдаты. С ними я перешел через Дон и дошел до Батайска».

     А вот что рассказал ростовчанин Александр Донской:

   – В 1941 году мне было 11 лет. Все дни оккупации мы сидели в подвале нашего дома. Утром 29 ноября нам сказали, что немцы ушли, и мы побежали на улицу. В пяти-шести метрах от Энгельса, по левой стороне Доломановского, лежал мужчина в черном пальто. Вокруг стояли женщины и говорили, что это начальник железной дороги. Мы постояли немного и пошли к вокзалу. Слева от моста через Темерник увидели сожженную легковушку, уткнувшуюся носом в воду. Это был ЗИС-101.

    Алексея Нецветая похоронили 1 декабря 1941 года торжественно, с воинскими почестями в сквере у здания управления дороги. Через несколько лет его останки перезахоронили на Армянском кладбище.

     В 1942 году за заслуги перед страной его посмертно наградили орденом Ленина.