Поиск - Категории
Поиск - Контакты
Поиск - Контент
Поиск - Ленты новостей
Поиск - Ссылки
Поиск - Теги
Ростов - город
Ростов - Дон !
Васильев А.А.
Содержание материала
|
Долли утверждали в обкоме КПСС
Уезжая из Ростова, знаменитый режиссер Анатолий Васильев пообещал, что через некоторое время на здании театра музкомедии появится табличка с надписью типа «Здесь в конце 70-х работал А.Васильев». Табличка так и не появилась. Но о провальном спектакле «Хелло, Долли» в Ростове помнят до сих пор.
Нужна ли нам женщина-вамп?
С другой стороны, столица не радовала, интересных предложений не поступало. Поддавшись на уговоры актеров-земляков, Васильев решил поработать в Ростове. Театр музкомедии встретил столичного режиссера с распростертыми объятиями. Мюзикл «Хелло, Долли», который Васильев предложил поставить на ростовских подмостках, продвигали, как говорится, всем табором. В те годы театр обязательно должен был согласовать репертуар с обкомом партии и областным управлением культуры. «Баядера» Имре Кальмана, к примеру, в Ростове не появлялась. Как можно на советскую сцену выпускать женщину легкого поведения? «Сильва» имела право на жизнь: героиня - девушка из народа, в конце концов выходила замуж за графа, ломала то есть классовые предрассудки. Долли - женщина-вамп, любительница красивых платьев, шляпок, перчаток и мужчин была из мира капиталистов. Чиновники возражали. Однако за прекрасную буржуйку хлопотали уважаемые люди - примадонны музкомедии и члены КПСС Комарова и Мишина. Комарова как раз готовила к своему 50-летнему юбилею бенефис. Блестящий мюзикл подходил к этому событию идеально. Дирижер Сергей Поспелов убеждал управленцев, что музыка в спектакле действительно отменная. Вот и по радио ее постоянно транслируют. В общем, Долли в конце концов победила. Елена Францевна Комарова стала шить роскошное розовое платье к премьере. Но Васильев, посмотрев, кто на что горазд, поставил ультиматум: «Долли будет играть Адель Ветрова! Или я отказываюсь ставить спектакль». Адель как раз возвратилась в театр после декретного отпуска. - Мои спектакли исчезли из репертуара. Новых ролей тоже не дали. Я была в отчаянии, - вспоминает актриса. - Конечно, Васильев был прав. Адель больше всех подходила на роль Долли, - рассказывает дирижер музкомедии Сергей Поспелов. - Комарова - хорошенькая женщина с точеной фигуркой для Долли не подходила совсем. Не те вокальные данные. Мишина - героиня. Ее репертуар - Сильва, Марица... А для мюзикла нужна была «каскадная» актриса, которая могла и петь, и танцевать, и играть. Адель Ветрова это умела. Грязный и беспощадный Полная победа Адель не могла не вызвать зависти коллег. Артисты - люди тонкие, нервные, болезненно реагируют на чужой успех. Однако, по мнению Поспелова, никаких недовольств в театре по поводу распределения ролей не было: - Какие могли быть интриги, если Васильев однозначно выбрал Ветрову? Как истинный джентльмен, Сергей Петрович считает, что интриг в музкомедии вообще не существовало. Люди служили искусству. А вот по версии самой «Долли», ей пришлось несладко. Во время репетиций в балетном классе кто-нибудь из артисток не раз пребольно ударял Адель по лодыжке. Как будто случайно. Словечком тоже могли задеть. - Однажды Васильев, вероятно, почувствовав мою подавленность, собрал всех в зале, - вспоминает Ветрова. - Я перепугалась. Думаю, сейчас отчитывать начнет. Васильев, знаете, не церемонился в выражениях. Бывало, и матерился на репетициях. Все уселись. Молчат. Ждут жертвоприношения. Я уже готова к разносу. А Васильев, ткнув в меня пальцем, громогласно объявил: «Ветрова, вы в этом театре примадонна!» И распустил собрание. Столичного режиссера, хоть и земляка, артисты музкомедии побаивались. Да и сам Васильев не скрывал своих методов: «Я в работе беспощаден» - Что его раздражало? - рассказывает дирижер Поспелов. - Больше всего, я думаю, тупость. Но я не слышал, чтобы Васильев кричал на артистов. Он смотрел. И как! Еще мог сказать: «Вам сегодня на репетиции делать нечего». И артист, посрамленный, уходил. Работать Васильеву было сложно. В оперетте как привыкли? Роль учили прямо на репетициях, двигались по требованию: поди стань туда, выйди на середину сцены, отойди... Что удивительно: наши красавицы-артистки - кокетки от природы, с Анатолием не флиртовали. Наверное, чувствовали: бесполезно. А ведь актрисы часто влюбляются в талантливых людей. Здесь этого не было. Это точно. Я бы почувствовал флюиды. Васильев же одержим творчеством. И сейчас он не особо придает значения своей внешности. А тогда... Вид у Анатолия был, что греха таить, бомжеватый. В театр приходил в старой фуфайке, засаленных брюках. Да и длинные волосы подозреваю не часто мыл. Автомобиль и платье с капельками Раз в месяц-полтора театр был обязан выдавать по спектаклю. Васильев был в ужасе, когда ему определили срок. Пытался продлить его до полугода. Но руководство театра на уступки не пошло. Анатолий же привык работать не торопясь: он приходил на репетиции, садился, закручивал свои длинные ноги за ножки стула и думал. Десять минут, двадцать. Собравшиеся артисты терпеливо ждали. Маэстро думал, а сроки горели. И афиши уже были напечатаны. - Толя в отчаянии спрашивал меня: «Сергей, ты успеваешь? Я нет. Придется гнать лошадей. Но ведь получится сумбур!» - вспоминает Поспелов. - Честно говоря, я тоже не успевал. Нот не было. Только кассеты с записями мюзикла. Оркестровки приходилось писать самому. Сжатые сроки - одна из главных причин провала спектакля. И еще бедность театра. В «Хелло, Долли» должен быть шик. Красивые костюмы, декорации. На все это денег не нашлось. Изобретательный Васильев выкручивался, как мог. В одном из действий на сцену выезжал большой бутафорский автомобиль. Для зрителей это было в новинку. Эпатировали зрителей и наряды Долли. Особенно платье с капельками. Адель Ветрова моделировала его сама. Капельки, обнажавшие тело, были на рукавах и даже на животе. Для того времени это было смело. - Мы играли мюзикл, а пели без микрофонов, - вспоминает Ветрова. - Хотя они были. Лежали на складе. Но директор запретил их выдавать. Я не была у него в любимицах. Петь в мюзикле без микрофонов - это же кошмар! Спектакль получился довольно нудным, растянутым. И действительно сумбурным. Мюзикл «Хелло, Долли» шел на сцене музкомедии всего 15 раз. Потом его сняли. Декорации и костюмы растащили по другим спектаклям. А Васильев уехал в Москву и вскоре прогремел своими спектаклями «Взрослая дочь молодого человека» и «Серсо». "Газета Дона" (Ростов-на-Дону) 51(262) от 17-12-2000
|
|
В Ростове Васильев служил мушкетером
Слава пришла к знаменитому театральному режиссеру Анатолию Васильеву в столице. В Ростове будущий мэтр ставил спектакли в студенческом театре или... чтобы развеселить подружку, которая шла к зубному врачу.
Из веника розу сделать мог Это теперь, с высоты своего возраста и образования, школьные приятели Васильева шутя вспоминают, как Толик ловко умел выстроить мизансцену даже в обычной мальчишечьей драке. Их было трое: Толик Васильев, Гена Акопян и Олег Меймухин, и они называли себя мушкетерами. Вася (так в классе прозвали Анатолия), который умел ладить с девчонками, - Арамис, а Д`Артаньяна и Атоса Олег с Геннадием не могут поделить до сих пор. Три мушкетера сдружились по дороге в школу и обратно: все жили в одном направлении. В школу добегали за десять минут. Шли домой - все два часа. Болтали о космосе, прочитанных книжках, ну и, бывало, дрались. Собиралась неразлучная троица в основном у Олега Меймухина. У него, единственного, была своя отдельная комната. Толик жил в маленькой квартирке, которую его мама, учительница русского языка, переделала из гаража (такую жилплощадь смогла выделить администрация школы), Геннадий - с родителями в коммуналке. Мама Олега, Анна Яковлевна, очень любила цветы. Перед домом Меймухиных росли розы, которые она на зиму бережно закутывала в старую одежду. - Как-то Толик нашел в палисаднике веник, закопал его черенок в землю, а верхушку обмотал тряпкой, - вспоминает Геннадий. - Анна Яковлевна долго искала пропавший веник, а обнаружила только весной, когда раскутывала розы. Сначала ругалась, потом смеялась. Она веселая была женщина. После школы я поступил в медицинский, Толик - на химфак, Олег пошел в армию. Думал, забудем друг друга, у каждого своя жизнь. Ошибался. Мы дружим до сих пор. Хотя несколько лет назад Васильев сказал: «Мы с вами на разных планетах». Он думает как посредством театра изменить мир в лучшую сторону, мы с Олежкой, так сказать, о хлебе насущном. Васильев вечно занят, мотается по всему миру, свободного времени никогда нет. И тем не менее Анатолий всегда отдает дань давней дружбе. Как только Васильев стал выезжать за границу, сразу же привез ростовским мушкетерам импортные телевизор и видеомагнитофон. Для того времени это были шикарные подарки. - Когда умерла моя мама, Толик прилетел на похороны, - рассказывает Акопян. - Попросил показать помещение, где будет проходить церемония прощания. Благодаря Васильеву атмосфера растерянности, которая обычно присутствует на похоронах, переросла в нечто глубокое, даже возвышенное. Анатолий подобрал музыку, рассадил музыкантов в черных фраках, продумал освещение... Это был своего рода спектакль, который он посвятил моей матери. - Есть ли у Васильева страхи? - продолжает Геннадий Акопян. - Мне, как психоаналитику, кажется, единственное, чего он боится - мало успеть в этой жизни. Толик работает чрезвычайно медленно. Не терпит халтуры. Один спектакль за полгода. Зато какой спектакль! Но не всегда Васильев бывает таким медлительным. Нас потрясла его женитьба. Анатолий познакомился со своей Надеждой во Владивостоке, куда завербовался на флот после армии. Приметил в магазине симпатичную продавщицу, подошел, сообщил, что уезжает из города навсегда, и предложил выйти за него замуж, добавив: «У меня уже куплены два билета на самолет». И Надя согласилась. Знаете, есть такие мужчины, которым женщины верят безоговорочно. Летят, можно сказать, на их внутренний огонь. Как-то Анатолий жаловался, дескать, от женщин отбоя нет. Дела амурные он никогда не ставил на первое место. К слабому полу относится, можно сказать, философски. Плюхнуться в таз - это серьезно Доцент химфака Ростовского университета Людмила Кузнецова познакомилась с Анатолием Васильевым в драматической студии Тамары Ильинской во Дворце пионеров. Тогда они еще были школьниками. - Мир студийных «актеров», мальчишек и девчонок, составлял единственный смысл жизни Ильинской, - рассказывает Людмила Кузнецова. - Она вкладывала в него всю душу и была не из тех педагогов, для кого все дети одинаковы. Ильинская любила работать с одаренными. Мне кажется, Анатолий «заболел» театром именно благодаря Тамаре Ильиничне. Уже пожилая Ильинская и совсем еще юный Васильев понимали друг друга с полуслова, полувзгляда. Какая музыка должна звучать, какие инструменты... Потом, поступив на химфак, мы с Анатолием опять встретились на сцене - уже студенческой. Толик с мэтром студенческой самодеятельности Мермелем (Е.Г. Мермельштейн, ныне профессор, декан гуманитарного факультета МХТУ имени Д.И. Менделеева - И.В.) руководил МХЭТом - малым химическим эстрадным театром). Самодеятельность РГУ тогда гремела по всей стране. Для нас МХЭТ был развлечением, веселой компанией, а Толик казался чудаком: уж очень серьезно он относился ко всему, что связано со сценой. Худенький, в модной тогда клетчатой ковбойке, он повсюду таскал за собой чемоданчик, так называемую «балетку». В ней хранилось все: конспекты, сценарии для МХЭТа, ноты. Как-то Васильев потерял чемоданчик в трамвае, и мы стали свидетелями душераздирающей сцены: Толик вопил, ругался, метался и наконец бросился в трамвайный парк. Там он чудом разыскал свою «балетку» и радовался как ребенок. Это нам показалось смешным, и мы в шутку снова спрятали заветный чемоданчик. И тут же пожалели. Не ожидали от Толика такой глубокой обиды. На одном из студенческих фестивалей мхэтовцы придумали шоу «Водная феерия». Толик шел через весь зал в трусах, маске, ластах и купальной шапочке, а потом на сцене с репликой: «Чуть не упал!», стал плюхаться в таз с водой. Васильев очень долго выбирал, какую ему надеть шапочку, какого цвета, фасона. Эти детали казались ему чрезвычайно важны. Туалетная комедия - Толик совсем не был занудой, - продолжает Кузнецова. - Обожал посмешить народ и сам посмеяться. Он и сейчас многие вещи видит со смешной стороны. Не так давно, например, я прибыла в Москву на теплоходе, пристроившись туда физкультурником. Оплатить тур у меня не хватило бы денег. Васильев заметил: «Смотри, какая у тебя получилась смешная жизнь». Я ответила: «Осталось только помереть со смеху». Теперь, когда мы перезваниваемся, то интересуемся друг у друга: «Ну что, ты еще не умер (умерла) со смеху?» Как-то наш МХЭТ отправился с концертами в плавание по Дону на агиттеплоходе «Прогресс». На верхней палубе мы загорали, танцевали, а иногда, сгрудившись у перил, наблюдали за дверцей единственного на все судно туалета. Васильев придумал простенький, но очень забавный спектакль: дождавшись, когда из туалета выйдет очередной посетитель, на весь теплоход орал: «Парад принят!», и отдавал честь. Всем было смешно, а тот, у которого приняли парад, жутко смущался. Поэтому в туалет и обратно пробирались украдкой. Однажды мне пришлось больше часа проторчать в этом крошечном помещении, в неудобной позе. Измученная, искусанная комарами, я ждала, когда ребята сжалятся и уйдут с палубы. Не тут-то было. Когда я все же выползла из позорного места на скрюченных ногах, грянуло фирменное: «Парад принят!». Трибуны сотряслись от хохота и аплодисментов. Через несколько дней наш теплоход причалил в Цимлянске, и все побежали купаться на пляж. Я же тайком собрала с песка васильевскую одежду, вернулась на корабль и развесила ее на мачте. Перед отплытием агитационное судно с патриотическими лозунгами по всем бортам совершило демонстрационный маневр, и главный порт Верхнего Дона увидел, что вместо флага на мачте реют майка и шорты. Был скандал. Агитбригаду едва не сняли с рейса. Зато Васильев возвращался через весь город в одних трусах и босиком. А ночью я проснулась от удушья. В каюту пробирался едкий дым. Тлела фотопленка, которую кто-то подсунул под дверь. Я в полном безумии, слезах и соплях вывалилась в иллюминатор и увидела, что с верхней палубы свисает довольная морда: «Парад принят!» Соло для бормашины со сверлом - Это был наш способ общения - постоянные розыгрыши, хохмы. Мы все на них были горазды, - рассказывает Людмила Кузнецова. - Но Толик очень тонко чувствовал настроение другого человека и, что большая редкость, мог изменить его в лучшую сторону. Однажды я столкнулась с ним на улице. Шла мрачная. Кто идет с удовольствием на прием к зубному врачу? «Ты что, дура?» - возмутился Толик и предложил разделить участь. Как только я уселась в кресло стоматолога (его кабинет находился в здании университета, рядом с актовым залом), грянуло «Прощание славянки». Это Васильев играл на пианино, перекрывая противное жужжанье бормашины. От смеха я чуть не откусила сверло. Пожалуй, это был единственный поход к стоматологу, который я вспоминаю с удовольствием. Ростовский период - начало творческого пути Васильева, считает Людмила Кузнецова. Это также начало осознанного и подчас болезненного отказа от того, что может помешать творчеству. Васильев проявил себя способным студентом, написал талантливую дипломную работу. Его оставляли в аспирантуре. Неожиданно для всех Анатолий отказался от научных перспектив и вообще уехал из родного города. Бывая в Москве, я удивлялась Толику, как можно так жить? Часто у него не было пятака на проезд в метро. Наверно, иначе было нельзя. Нужно иметь надежный и обеспеченный тыл, чтобы без потерь, компромиссов с собой достичь возможности самовыражения и успеха. У Толика, как и у большинства «простых советских людей», финансовой основы не было. И приходилось жизнь «строить из себя» (выражение Васильева - И.В.) - из своих жил, здоровья, нервов. Это огромная цена. Я видела многих талантливых в молодости людей. Большинство разменяло свой дар на сиюминутные ценности быта, мелкие слабости. Очень рада, что в реестре потерь Анатолия Васильева отсутствует потеря дружбы. Для Толика она до сих пор сохраняет свой чистый и первозданный смысл. "Газета Дона" (Ростов-на-Дону) 13(277) от 31-03-2004
|