«Ростов для меня — один из главных городов на Земле, прежде всего потому, что там происходило то, что на научном языке называется «социализацией личности». То, что дал мне этот город, по сути дела, до настоящего времени определяет мою жизнь: профессию, знания, друзей, социальные и нравственные ценности.

    И ещё Ростов научил меня жить и действовать в острой конкурентной среде. Он никогда не был провинциальным городом. Поколесив изрядно по земному шарику, я с удивлением обнаруживал в Нью-Йорке или Вашингтоне, Берлине или Монреале, а особенно в испанских городах что-то неуловимое, растворённое в воздухе от ростовской ментальности: динамизм деловой жизни, целеустрёмленность, свободу и жизнелюбивую праздность. При всей внешней карнавальности и южной неге Ростов — очень жёсткий и требовательный в деловом отношении город. Слово и обязательства ценятся выше денежных знаков, званий и почестей.

    Возможно, самое главное, что помог мне приобрести в моём характере и устройстве внутреннего мира город моей юности, — чувство самоуважения и достоинства, нацеленность на созидание, неравнодушие ко всему происходящему, сострадание к ближнему, стремление к дружескому, по-ростовски щедрому общению. Благодаря «ростовским университетам» в столице почувствовал себя как рыба в воде. Разве что солнца мало. Кстати, все эти четверть века жизни в Москве мне до сих пор недостаёт солнца...».

   Готовясь к интервью с профессором Евгением Дугиным, обнаружила эту цитату в одной московской газете. И поняла, что этот аспект предстоящего разговора исчерпан. Оставалось только выяснить, почему уроженец Волгоградской области решил в своё время жить именно в Ростове.

    — Как-то, будучи ещё солдатиком (я в Ростове служил), попал на рынок и встретил там человека, который торговал битыми пластинками. Меня это заинтересовало. Спрашиваю: «Слушай, зачем ты этим торгуешь?». А он в ответ: «Пойдём пивка попьём, расскажу».

    Уже к вечеру, довольные друг другом, стали прощаться. Снова спрашиваю: «Я так и не понял, на фига ты этим хламом торгуешь?». Знаете, что он мне ответил? «А поговорить?». Я поразмышлял и решил, что в таком прикольном городе стоит пожить.

    7С:— А сейчас часто в Ростове бывать приходится?

   — Увы, нет. В последний раз был в декабре 2003 года, прилетал на заседание военного совета и в связи с ситуацией на Северном Кавказе. Сказать, что я видел Ростов, было бы преувеличением. Все впечатления — из окна машины по дороге из аэропорта в полпредство, а потом в Дом офицеров. Но то, что увидел на главной улице, порадовало. Город, конечно, похорошел, стал фасадно-нарядным. Вот только не знаю, как другие улицы выглядят.

    Юг — дело тонкое

  7С:— Евгений Яковлевич, а зачем вам — при ваших высоких профессиональных регалиях, многочисленных научных трудах, активной творческой деятельности — нужен был Совет Федерации, теперь вот — Администрация Президента? Что привлекает вас в чиновничьей работе?

   — Мне повезло, я занимаюсь творческой работой везде — и в МГУ, и в Совете Федерации, и здесь, на Старой площади. Пишу книги, статьи, зачастую они выходят под псевдонимами, именами тех, с кем я работаю.

   Дело в том, что я стремлюсь работать на повышение интеллектуальной составляющей госслужбы. Ведь когда эта составляющая власти на достойном уровне, это хорошо в целом для страны, для народа.

    Если говорить о сути — приходится заниматься аналитической работой по довольно широкому кругу проблем Юга России. И системный подход, который я усвоил ещё в РГУ, помогает мне смотреть на все ситуации не только с точки зрения социологии массовых коммуникаций, но и как на социально-экономические, социально-политические явления. Проблематика, которой приходится заниматься, очень тонкая и сложная.

     7С:— Восток — дело тонкое, а Юг — не менее?

    — Если не более. Я же вижу, какие аналитические материалы по Югу России приходят из разных ведомств. Их авторы не владеют проблематикой, а самое главное — не знают менталитета людей, которые живут на этой огромной территории.

    Смысл же не в том, туда или сюда перебросить войска. Надо видеть боль и страдания людей, понимать, во имя чего принимается то или иное решение. Такое вот очеловечивание государственно важных документов может, мне кажется, по-новому показать глобальную драму людей, которая вершится на Северном Кавказе. Этот аспект я считаю для себя ключевым.

    То же самое и в законодательной деятельности. Десятки и сотни людей работают над законами, а миллионы людей их не выполняют. Почему? Да потому, что понять, что пишут юристы, невозможно. Перевести их тексты на нормальный человеческий язык я считаю своей работой, своим долгом.

     «Ёж в мозгах» по рецепту РГУ

    — Не знаю, как сейчас, но в своё время РГУ давал хорошие знания для работы в СМИ. Когда я поступал в аспирантуру МГУ, я всё сдал на пятёрки. И потом — на лекциях, на семинарах, в общении — не чувствовал никакой «провинциальности» своей подготовки. И я искренне благодарен Ростовскому университету. Это вуз очень высокого качества. Ростовские СМИ, кстати, тоже были отличной профессиональной школой.

    Скорблю, что так рано ушёл из жизни Евгений Алексеевич Корнилов, которого я считаю свои учителем. Он был удивительно цельной натурой. Это редкое качество для преподавателя — не разделять научную жизнь, учебную аудиторию и хобби.

    Добрым словом вспоминаю нашего бывшего декана Якова Романовича Симкина. Он умел, как он выражался, «запускать ежа в мозги», пусть шевелятся.

    Опыт моих наставников очень пригодился мне и в преподавательской работе. У меня учились и Александр Панов, и Владислав Листьев, и Татьяна Миткова. Так что я им постарался «запустить ростовского ежа»…

    «Пипл хавает». Пока

   — У нас общество невыговорившихся. И неважно, что мы уже 15 лет проговорили. Ещё Гегель утверждал, что «щекочущее желание высказаться» вечно. Но слово должно стать конвертируемым. И когда ты будешь за него отвечать экономически, тогда лучше будут осознаваться интересы людей, появится стремление их формулировать и т.д.

   А вообще революция, которая произошла в 1991 году — это восстание рабов. И если продолжать крутить это колесо, новое восстание будет обязательно и неизбежно. Нельзя недооценивать роль общественного мнения и взирать на эту проблему с позиции «пипл хавает». Ну хавает. Пока хавает. Но как в одночасье все забыли про КПСС, никто не вышел на улицу и не сказал: «Как же так? Это же становой хребет общества!» — так может произойти и с демократическими завоеваниями.

     7С:— Грустная перспектива...

   — Другой нет. Ведь что такое цивилизация? Гумилёв считал, что это — смена мотиваций. Как только меняется мотивация, фактически создаются условия для смены цивилизации. То же самое можно сказать про СМИ. Видимо, должны измениться мотивации и у журналистов, и у работодателей.

  Но главная глубинная составляющая любых изменений — это стремление к повышению качества жизни. Вот мы, например, стали обращать внимание на полиграфическое исполнение СМИ — уже большой плюс. Осталось научиться ценить качество текстов и, главное, качество мысли.

    В обществе, несмотря ни на что, всегда есть продвинутая часть, которая стремится к новому качеству жизни, в том числе в духовной, интеллектуальной сфере. И этот процесс не остановить.

     Повторю: если ты хочешь победить, если ты хочешь что-то в этой жизни изменить, ты должен быть интеллектуальным лидером. Это главное.

     7С:— Так что — учиться, учиться и учиться?

     — А почему бы и нет?