ЗА ДЕРЖАВУ НЕ ОБИДНО,

КОГДА В НЕЙ   ТАКИЕ АРТИСТЫ

    20 апреля испол­нилось бы 75 лет Павлу Луспекаеву, выдающемуся акте­ру театра и кино. Пик его славы пришелся на тот момент, ког­да Луспекаева уже не было в живых: он так и не увидел фильм "Белое солн­це пустыни", кото­рый называют сегод­ня культовым и где он сыграл, быть мо­жет, самую колорит­ную роль - таможенника Верещагина.

    ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ актера включен в число памятных дат "Донс­кого временника": ведь Луспекаев - наш земляк. Он родился в селе Большие Салы Мясниковского района.

    Я решила разыскать тех, кто помнил Луспекаева не только по фильмам. Это оказалось делом непростым. Мой блокнот напол­нялся все новыми фамилиями, телефонами, адресами, но всякий раз радость от предвкушения встречи оборачивалась огорчением: кого-то из этих людей уже не было в живых, кто-то переехал, у кого-то изменился номер телефона. Я отчаялась опубликовать вос­поминания друзей или родственников актера, уже вышел срок сдачи материала в набор, когда мне в очередной раз пообещали помочь. Позвонила по указанному номеру, что называется для успокоения совести, в полной уверенности, что и этот «луспекаевскии след» окажется иллюзией. И вдруг: «Я - жена его двоюродного брата – Ованеса. Что вы хотели спросить?». Так я познакомилась с Асей Дмитриевной Луспикаян.

    - Ася Дмитриевна, погово­рив с родственниками Луспе­каева, я поняла, что как минимум три населенных пунк­та могут оспаривать право называться родиной актера. Это - Большие Салы, Ростов и Новороссийск. Кого-то под­водит память или за этими версиями кроется какая-то семейная тайна?

    Там такая история. Отец Павла Луспекаева - Борис Луспикаян (вообще-то его звали Багдасаром, но для нас он был просто дядей Борей) был уроженцем Больших Салов, но еще в юности уехал в Ростов.

    В Ростове Борис встретил женщину, в которую видимо, влюбился страстно, потому что ради нее совершил поступок, который армянская родня не одобрила.

    Он, старший в семье сын, женился, во-первых, не на ар­мянке, а во-вторых, на женщи­не, которая была замужем и имела двух дочерей!

    Ее звали Сара Абрамовна (точнее Серафима, но мы на­зывали ее Сарой). Рассказыва­ют, что Сара и ее первый муж-офицер содержали гостиницу, которая находилась в доме напротив Нахичеванского рынка.

    Сара Абрамовна была беспо­добной красавицей, к тому же она великолепно декламирова­ла, танцевала, пела, а как нату­рально изображала обморок. Женщина – театр. Талант у Пав­лика, конечно от мамы.

    Не знаю, чем пленил ее дядя Боря так, что она ушла от мужа. Но внешности он был незауряд­ной: высокий, мощный, светло­волосый, что необычно для ар­мян (шатеном был и Павлик).

    Борис работал мясником, но я бы назвала его высшей гиль­дии коммерсантом. Состоятель­ный он был человек, но состоя­ние свое вкладывал не в недвижимость, а в драгоценности. Когда в Ростове у него возник­ли какие-то неприятности, се­мья подалась в Новороссийск. К тому времени у Бориса было уже трое детей: две дочери Сары от первого брака и един­ственный их совместный ребе­нок Павлик. Он родился в Боль­ших Салах и назвали его в честь дедушки Бугоса (Бугос - по-ар­мянски Павел).

    - Почему Луспекаев из­менил фамилию?

    - Ради звучности! Он же решил стать артистом. «Луспека­ев» легче запомнить, чем Луспикаян. Но национальности не менял. В паспорте у него было за­писано: «армянин».

    - Семья сочувственно от­неслась к желанию Луспека­ева стать актером?

    - Он был неуемной натурой, и когда после войны не вернул­ся домой, а прислал отцу пись­мо из Москвы, где сообщал, что учится в Щукинском училище и скоро станет актером, дядя Боря этому не поверил. Он решил, что Павлик попал в какую-то исто­рию, и пишет не из училища, а из тюрьмы. И был в том уве­рен до тех пор, пока сын не при­ехал домой.

    - Я слышала, что в Боль­ших Салах Луспекаев был в последний раз в 47-м году, но якобы часто приезжал в Ростов...

    - В Ростов он приезжал, ког­да работал в Киеве - в театре имени Леси Украинки и в Тбилисском театре Грибоедова. В Тбилиси его увидел Кирилл Лав­ров и перетянул в Ленинградс­кий БДТ. С тех пор в Ростов он не приезжал, но с охотой при­нимал родственников в Ленин­граде. Его женой была изуми­тельная женщина - Инна Кириллова. Они познакомились еще в Щукинском училище, она была актрисой, но в последние годы своим главным делом считала заботу о Павле.

    В "Белом солнце пустыни" Павлик играл с ампутированными ступнями. Но болезнь стала проявляться задолго до этих съемок. Гангрена прогрессировала: сначала ампутировали пальцы, потом часть ступни… В последние годы он уже не мог выходить на сцену и работал на Ленинградской киностудии: в кино ведь есть возможность прибегнуть к помощи дублера. Но он очень страдал и от того, что не может играть в ВДТ, и от кошмарной физической боли. Во время таких приступов он запирался в кабинете, и Инна с ужасом слышала доносившиеся оттуда стоны.

   Умер Павлик в 42 года. Мой муж - Ованес - очень боялся этой цифры. Он считал, что она для Луспикаянов роковая: не­сколько мужчин из их рода не перешагнули этот возраст. Правда, Ованес дожил до 60 лет (похоронили его на родине предков в Больших Салах), а вот Павлик чуть-чуть недотянул до своего 43-летия.

    Телеграмма о его смерти пришла из Москвы. Мы удивились, почему из Москвы, но оказалось, что Павлик поехал туда на съемки фильма. «Вся коро­левская рать». Он должен был сыграть губернатора Вилли Старка (потом в этой роли снял­ся Жженов).

     Актеры, как это у них принято, кутили, отмечая начало съе­мок. А наутро, когда Татьяна Лаврова вошла в гостиничный номер Павлика, он был уже мертв.

     Ему нельзя было пить, нельзя было курить, но размеренная правильная жизнь была не для него. Он буйно жил и буйно умер. Жаль, что слишком рано, такой талантище!

     - Потомки Луспекаева под­держивают отношения с дон­скими Луспикаянами?

     - Когда не стало Сары, отец Луспекаева перебрался в Рос­тов. Он жил в нашем доме года два, а потом сказал моему мужу: "Отвези меня в Ленинград, хочу умереть около Павлика". Когда не стало и дяди Бори, наши от­ношения с Луспекаевыми не ис­портились (ни в коем случае!), но - жизнь есть жизнь, - поти­хоньку сошли на нет. В прошлом году только из статьи в газете мы узнали, что Инны нет в жи­вых, Лариса - дочь Павлика - сейчас директор пансионата под Петербургом, а ее дочка посту­пила в Таможенную академию.

     Когда-то Лариса приезжала к нам, и мы возили ее на родину Луспикаянов в Большие Салы. Может, и ее дети когда-нибудь захотят сюда приехать?

19 апреля 2002г. "Наше Время".