Михаил ТАНИЧ: Мое отечество и юность - это дым ростовской «Нашей марки»

Сегодня 9 дней после смерти известного поэта-песенника

Танича не стало в ночь на 17 апреля - отказали почки. Его похоронили два дня спустя на Ваганьковском кладбище в Москве, рядом с другим талантливым музыкантом - Игорем Тальковым. Автору бессмертного «Комарово» было 84. Не могу сказать, что Михаила Исаевича я знал хорошо, нет, но даже по двум телефонным разговорам длиной полчаса легко можно было сделать вывод, что общаешься с веселым, ироничным, но в то же время последовательным человеком. Настоящим, нашим, донским.

Судьба Танича сложилась очень непросто: в 1938 году отец был расстрелян, мать - репрессирована. В Великую Отечественную войну Танич не раз был ранен и контужен, брал Берлин. Демобилизовавшись, он вернулся в Ростов, где поступил на архитектурное отделение инженерно-строительного института. Учебу закончить не удалось - в 1947 году по ложному доносу Танич был арестован и осужден на 6 лет лагерей. Все это - родной Таганрог, не менее любимый Ростов, арест, война и любовь - есть в книге воспоминаний Михаила Исаевича «Играла музыка в саду...», которая увидела свет в издательстве «Вагриус» в 2000-м. Мы прогулялись по местам, которые связаны с именем знаменитого поэта-песенника.

Литературе Танича учил человек, лично знавший Чехова

- Русский язык и литературу преподавал у нас Александр Николаевич Баландин, добродушный, округлый такой седой старик с  какой-то, казалось мне, тартареновской бородкой.

   Задумайтесь… о  связи времен! Меня учил человек, лично знавший Чехова!

...Школа номер десять - огромное здание из красного дореволюционного кирпича, бывшая  женская таганрогская гимназия, на Николаевской улице, недавно переименованной в улицу Фрунзе. Как просто было с  названиями в царское время. Вот и в Таганроге: Николаевская, Александровская, Петровская, Елизаветинская! Ну откуда взялась в Таганроге улица Розы Люксембург?

«Для меня футбол был сродни сказкам Арины Родионовны» 

- Господи, как же приятно поиграть в футбол с мальчишками на плацу моей школы номер десять, бывшей не так давно женской гимназией…

Футбол для южных мальчишек - нечто большее, чем игра. Он - и  содержание, и смысл всей детской жизни. Собственно, отсюда, с юга, - и Пеле, и Марадона… И для меня футбол был всем - и гоголь-моголем, и сказкой Арины Родионовны.

«Вставал пораньше, чтобы успеть к привозу молока в цистерне»

- Вскоре… когда выпустили маму, собрав по всей родне какие-то деньги, купили  нам комнату на границе города с Нахичеванью, на Нольной линии, за театром и  рядышком со стадионом  «Пищевик». 

Какое неуклюжее название улицы, верно? Но я на ней имел счастье прожить более года. И вставал пораньше, чтобы успеть к  привозу  молока  в  цистерне  и  в очередь за другими неожиданностями в здешнем продуктовом магазине.

Перед войной или в самом ее начале распрощались мы с нашим «жокеем» и переехали на окраину Ростова, в заводской район Сельмаша, тоже в жалкую комнатенку на первом этаже. Езды до города и маме на работу - с час,  и я вдали от города, по сути, бездельничал, без всяких перспектив, кроме одной - военкомат, армия, фронт, похоронка. Без света в конце туннеля.

Первая бомбежка, неизгладимка! С завода повели первых раненых. И вот в каком-то наспех собранном эшелоне с металлом  («Главвторчермет»!) под такими же бомбами всю дорогу мы с мамой в теплушке пересекаем Северный Кавказ и приземляемся в городе Махачкала.

«Из десятка котлет мне выделялась та, что поменьше»

- Итак, мы распродали дом, и поезд помчал меня, сироту четырнадцатилетнего, в город больших домов, областной город Ростов-на-Дону…

Я живу у дедушки, в его единственной, длинной, как пенал, комнате, окнами на Большую Садовую, ныне улицу Энгельса, а как еще? Тетя Соня, мачеха моей мамы, с трудом сводила концы с концами и никак не обрадовалась появлению в доме еще одного рта, может быть, и прожорливого. Помню, что из десятка котлет, которые тетя Соня изобретала из одной курицы на керосинке, мне выделялась та, что поменьше.

И вот я  все же учусь в школе-новостройке номер 30, в знаменитом Богатяновском переулке. В том самом, где согласно песне «открылася пивная, там были девочки Маруся, Роза, Рая...». И до тюрьмы подать рукой. Тюрьма тоже была знаменитой. И мы еще окажемся в ней, дайте закончить школу и  немного повоевать!

«Мы до потери ног танцевали фокстроты и вальс-бостоны»

- Институтские мои годы запомнились мне бесконечными хвостами. Я не успевал делать  эпюры по начертательной геометрии, отмывки дорических колонн, слабоват был и в математическом анализе…

По вечерам играл наш институтский джаз-оркестр, и мы до потери ног танцевали свои фокстроты, вальс-бостоны и танго с аргентинскими  выкрутасами (ростовский  шик!). 

В то время все было по карточкам и по талонам… Талоны были на папиросы «Наша марка», фирменное курево и гордость ростовчан. С нее началось еще в школе мое курение, я думал - взросление, и  рубль на завтрак уходил, конечно, на курево - десятка папирос мне тогда хватало на два дня. Эта безобразная привычка довела потом меня чуть ли не до туберкулеза, и я курил по три пачки сигарет в день, точнее в полдня, потому что остальные полдня я кашлял. Но и  теперь, когда я уже лет 35 не курю и не кашляю, вкус ростовской «Нашей  марки» доминирует над всеми распрекрасными «Мальборо». Это дым моего отечества и моей юности!

КСТАТИ

5 главных хитов:

- «Черный кот»,

- «Идет солдат по городу»,

- «Комарово»,

- «Погода в доме»,

- «На дальней станции сойду».