Лошадиная фамилия

    Экстравагантный ростовский зернопромышленник и конезаводчик Иван Супрунов возможно раньше всех понял, что значит затейливая реклама для коммерции.

   Отец-лошадник Александр Супрунов в 1884 году основал компанию «Донское частное конезаводство», дела которого шли ни шатко, ни валко. Разведением скакунов в Области Войска Донского занимались тогда многие.

   «Его сын, окончив гимназию, поступил в ремесленное училище на Сенной, видел себя больше на поприще инженерном и особо лошадиными делами родителя не интересовался. Душа техническая лежала к другой отцовской ипостаси - мельнице. Супрунов-старший с купцом Фёдором Солодовым на паях владел паровой вальцовой мельницей на Таганрогском проспекте. Впоследствии доходные дома Супрунова и мельница заняли целый квартал на углу Пушкинской и Таганрогского, - продолжает рассказ Сергей Кисин. - Однако по смерти батюшки Иван Александрович взял на себя и фамильное коневодство. Тем не менее, особых высот до поры до времени коммерция не давала. И тогда мудрый сын лошадника решился на восхитительный пиар-ход, который до него никому не приходил на ум. Результаты, по его разумению, вполне должны были оправдать взятый на душу грех».

   В начале XX века после поездки по делам фирмы в Италию Супрунов приобрёл участок земли на лихо застраиваемой тогда Пушкинской, огородив его высоким забором. После чего через местных «бобчинских-добчинских» распустил слух о том, что-де присмотрел на Апеннинах поразивший его особняк. После-де долгой торговли с хозяином Супрунов-де посулил тому такую цену, что обалдевший итальянец-де с радостью продал ему домину на корню (то есть, на фундаменте). Донской лошадник, вещали в клубах бойкие «добчинские-бобчинские», густо «смазанные» самим слухораспространителем, повелел-де распилить итальянский домик на блоки и на барже за цельный мильон переправил его в Россию. Собирать будут уже на месте строго по античному образцу.

     После смерти отца сын лошадника решился на восхитительный пиар-ход, который до него никому не приходил на ум.

   За высоким забором обыватели не видели, что именно там собирают, что ещё больше добавляло интриги. А вскоре на Пушкинской, 79, действительно вырос аккуратненький домишко, сильно отличавшийся от иных хотя бы своей оригинальной дисгармонией со строчной застройкой улицы - особняк появился в глубине, с зарешёченным палисадником спереди и небольшим садиком сзади.

   Архитектура действительно не походила на местный классицизм и эклектику, но у знающих людей она вызывала серьёзные сомнения своей родственностью апеннинской, хотя и признавали, что цветной мрамор и облицовочная майолика действительно родом из итальянской Каррары. Кто-то даже припоминал, что видел подобный проект на Всемирной выставке 1910 года в Брюсселе.

   Однако знающих были единицы. Ещё меньше тех, кто смог сопоставить предполагаемый доход Супрунова и потрудился справиться в официальном налоговом кадастре, где «итальянский дом» был оценён всего-то в 17 тысяч целковых.

    Тем не менее, слухи о сумасшедшем миллионщике и его сказочном доме мгновенно распространились по Ростову, вызвав жгучий интерес вперемешку с завистью у коллег-купцов. А где интерес с завистью, там и продвижение в бизнесе.

  Вскоре вальцовая мельница уже молола по 8,5 тысячи пудов зерна в день, лошадки Супрунова живо заинтересовали дотоле переборчивых заказчиков из военного ведомства. Выпускник ремесленного училища стал одним из главных поставщиков для государевой кавалерии и был произведён в купцы 1-й гильдии. Стал председателем правления Ростовского-на-Дону общества по производству силикатного кирпича и других строительных материалов и товарищества Ростовской-на-Дону паровой вальцовой мельницы Ф.И. Солодова.