Укротители медведей-эквилибристов

У родоначальника рода Безано, болонского кардинала отца Антонио, несмотря на обет безбрачия, было два сына...

Один примкнул к восстанию Гарибальди и погиб, другой попал в цирк и положил начало известной цирковой династии, последняя представительница которой и ныне живет в Ростове. В конце XIX века итальянская семья приехала в Россию, да так здесь и осталась.

Гималайские медведи Луиджи Безано творили на арене настоящие чудеса, прослыв лучшими мохнатыми эквилибристами. Они стояли на передних лапах на голове дрессировщика; делали сальто на узкой перекладине, отталкиваясь передними лапами и приземляясь на задние; балансировали на трех катушках; делали кульбиты вместе с дрессировщиком. Медведи сами выносили, устанавливали, а потом уносили реквизит. Невероятной популярностью пользовался медвежий футбол, самый что ни на есть настоящий - две команды, двое ворот. Одного из косолапых футболистов звали Иваном. Зрители бушевали, когда он вел мяч, кричали: «Бей, Иван!»

Мама нередко просыпалась по утрам среди медвежат.

Когда артисты были на гастролях в Индии, актер и режиссер, владелец ведущей индийской киностудии Радж Капур, пораженный медвежьим аттракционом, подарил Безано гималай­ского медвежонка. Его так и назвали в честь дарителя - Раджем.

- С медведями начал работать еще в конце 30-х годов прошлого века мой дед, Александр Безано, - рассказывает Альбина Луиджиевна. - Вскоре к нему присоединился мой отец, а в 45-м папа выступал уже самостоятельно с самой большой в стране группой гималайских медведей. Их у него было 16. Я в 19 лет вышла с ними на манеж. Номер династии Безано «Дрессированные гималайские медведи» существовал почти 60 лет, пока я не ушла на пенсию.

- У нас дома всегда было несколько маленьких медвежат, - вспоминает Альбина Безано. - Они жили в отгороженной части комнаты. И едва подрастали, им надоедало сидеть там, поддев когтем крючок, шли гулять по квартире. Особенно любили забираться в постель. Однажды утром мама открыла глаза, а рядом с ней на подушке мохнатая голова. Медвежонок не только положил голову на подушку, но и укрылся одеялом! Еще два разместились по бокам, а два в ногах. И так им понравилось спать там, что мама нередко просыпалась по утрам среди медвежат. А когда пыталась убрать их на место, они визжали на весь дом. И это ранним утром. Приходилось терпеть их присутствие в постели, чтобы не будить домочадцев.

Из-за коварного характера медведей всегда выводят на манеж в намордниках.

«Гималайцы» считаются сложными медведями. Зато весят мало и с ними можно проделывать сложные акробатические трюки. С бурым двухсоткило­граммовым медведем такое не выйдет.

- Маленькие медвежата беспомощны и очаровательны, - говорит Альбина Безано. -  Но как подрастают, начинаются проблемы. Это только кажется, что выращенный человеком зверь становится совсем ручным. На самом деле все время надо быть начеку. Удар лапы мощного зверя запросто может сделать человека инвалидом. Однажды, когда папа отлучился из цирка, медведь открыл клетку и вышел. Полез в бокс с маленькими медвежатами и стал их рвать. Я закрутила на  медведе ошейник, повиснув всем весом (мне было 19 лет). Если б не подоспевшая помощь, неизвестно, чем бы все кончилось. У меня до сих пор шрам на веке, оставленный медвежьим когтем.

Медведи не прощают дрессировщику ни малейшей ошибки: не так руки поставишь во время кульбита - бросится прямо в лицо. Такое случилось с нашим ассистентом. Из-за коварного характера медведей всегда выводят на манеж в намордниках. Это безопасность не только артистов, но и зрителей. А люди часто не понимают, спрашивают: «Зачем вы мучаете животных?» - и даже требуют снять наморд­ники.

Но при всей агрессивности мишки способны на нежную привязанность. Однажды мы отдали восьмилетнего переростка Андрюшу в Ростовский зоопарк. С ним нельзя было работать: весил уже больше ста килограммов. Когда мы прощались, обнял меня лапами - я едва не задохнулась, чуть ребра не поломал.

Потом купила лакомств и пошла проведать его. Служители, едва увидев меня возле клетки, сказали: «Бесполезно. Он ни на кого не реагирует, почти не выходит из домика». И тут я громко говорю: «Где мой мальчик? Андрюшенька!» Из логова высунулся нос. Вдохнул воздух - родной запах. Следом показались глазки, мордочка и вылез Андрюша. Подошел к прутьям, взял лакомство и тут же отложил в сторону. Лапу сквозь прутья протянул и смотрит на меня. А в глазах - такая тоска! Думаю, он просто скучал по прошлой жизни. Кстати, перед тем, как отдавать его в зоопарк, с него сняли ошейник  и он сразу почувствовал, что это конец его карьеры: с цирковых медведей ошейник никогда не снимают. В его глазах стояли слезы…