ОКРЕСТНОСТИ: СТЕПЬ. ДА СТЕПЬ КРУГОМ

Крым - одна из жемчужин южной Европы. Какие только народы не перебывали тут! Невысокие горы, теплое море, мягкий климат, обилие солнца всегда манили сюда людей. Почти половину тысячелетия жили на этой благодатной земле армяне. Жили рядом с татарами, греками, грузинами, евреями. Христиане, мусульмане, иудеи... В этом отношении: пересечение разных дорог, влияние разнообразных культур - Крым напоминал Пиренейский полуостров, который был также «котлом этносов», где до XV века народы - соседи жили в добрых отношениях, обогащаясь обычаями, культурой соседей...

В годы своего аспирантствования я обошел с друзьями весь Крым с рюкзаком за плечами, особенно его морское побережье. Побывал я и в Бахчисарае, вокруг которого жили когда-то армяне. Невысокие горы, с меловыми обрывами, желтыми осыпями, ряды пирамидальных тополей у дорог, зеленые, цветущие долины... Здесь был особый воздух - сухой, теплый, насыщенный ароматами горных лугов и хвои. А вокруг сады и виноградники...

И вот переселенцы из этого обетованного, можно сказать райского уголка, оказались в донской степи, которая конечно же показалась им вначале неуютной, чужой. Это позже они оценят силу и качество степных черноземов, тишину и покой этого края, в котором не бывает никаких крупных климатических катаклизмов.

А пока они присматривались к степи…

Крепость Святителя Димитрия Ростовского и ее предместья, куда и переселили из Крыма армян, окружала дикая степь. Это была южная часть Дикого поля. По нему двигались орды кочевников, шло переселение народов, здесь накапливалась огромная анергия столкновения этносов.

На том месте, где сейчас находится Театральная площадь, долгие века гуляли степные ветры. Крепость «разбудила» этот дикий участок.

Постепенно жизнь за валами Димитровской крепости и вокруг нее стала налаживаться, начали осваиваться прилегающие к ней территории. Эту землю никогда не трогал плуг, здесь не росли культурные растения. Природа приберегала плодородную почву для людей, захотевших и сумевших стать ее хозяевами.

За Доном, на левом берегу, куда был проложен наплавной мост, было высажено свыше 1000 ивовых деревьев - целая роща. Правый берег и дальние отступы левого, у небольших речушек заросли камышом. Им накрывали крыши, топили печи. Еще раньше был построен мост через Темерник, сначала деревянный, затем каменный.

В крепости и ее форштадтах кроме военного гарнизона жили ремесленники, торговые люди, «однодворцы», занимающиеся хлебопашеством, скотоводством и рыболовством. Рыбы в Дону и зверя в степи было огромное количество. Осетров ловили даже в Темернике.

Это были новые соседи крымских армян, и они тоже взаимно присматривались друг к другу.

Строитель крепости А. И. Ригельман оставил интереснейшую книгу о первых годах жизни Димитровской крепости. В этом смысле Ростову очень повезло. П.И. Шувалов, А.И. Ригельман, А.А. Скальковский (первый историк Ростова и ученый) были выдающимися людьми своего времени. Они немало сделали для России - каждый на своем месте, но в разных областях деятельности.

А.И. Ригедьман родился в Петербурге в 1730 году. Его отец, небогатый немецкий дворянин, прибыл в Россию в начале XVIII столетия в свите невесты царевича Алексея, принцессы Брауншвейгской - Софии. В десять лет мальчик остался круглым сиротой и был отдан в Шляхетский корпус.

После завершения учебы, а сдавал выпускные экзамены Александр Ригельман Миниху, самому могущественному человеку времен царствования Анны Иоанновны, он начинает свою военную карьеру: воюет, строит укрепления на юге России.

Находясь на юге, Ригельман изучает быт и историю запорожских и донских казаков, проявляет глубокий, можно сказать, научный интерес к географии и этнографии.

Еще не успел он завершить строительство Димитровской крепости, как получает из столицы задание описать крепость и ее окрестности. Так уж все сложилось: и столичные обстоятельства, и местные условия, и интерес самого Ригельмана, и его возможности... Так поднимающаяся во весь гигантский рост великая Россия создавала почву для своей новой истории и находила людей, достойных этой истории и одновременно творящих ее.

«Указание» описать крепость прислал сам М.В. Ломоносов. Академия наук поручила ему создать географический атлас России. Великий ученый включил в эти «Указания» 30 вопросов для описания русских городов и разослал их по всей стране.

Новая Димитровская крепость попала «под перо» сразу, как только она встала на высоком донском берегу. Русский масштаб подходов к любому делу, свойственный гению Ломоносова, и немецкое прилежание, трудолюбие и подлинный интерес к географии Ригельмана дали очень ценный результат.

Кроме всего прочего Ригелъман отличался тягой к литературной работе. Все свободное от основных занятий время этот, в высшей степени любознательный и трудолюбивый человек, отдавал сбору исторического материала и его обработке. Именно он был автором книги о донских казаках и «Летописного повествования о Малой России», написанных в Ростовской крепости. Книгу о донском казачестве историк А.А. Скальковский, которого называли Карамзиным Юга России, назвал «самой первой и, может быть, лучшей по этой тематике». Кроме того, она была снабжена красочными иллюстрациями разных типов казаков. Их выполнил «малорос, искусный рисовальщик, происходящий из духовного знания и содержащийся за какие-то проступки в крепостной тюрьме». Но ведь надо было оценить этого человека и посадить его за работу! Это тоже сделал Ригельман.

Но самой важной для нас, нынешних ростовчан, стала книга Ригельмына, написанная на основе ответов на анкету Ломоносова «Ведомость и географическое описание крепости Св. Димитрия Ростовского с приграничными и прикосновенными к ней местами». Написана она в 1768 году. Долгие годы рукопись после смерти Ригельмана лежала в архиве в его родовом селе Андреевка в Украине. Опубликована в Ростове-на-Дону в 1918-м. В ней отражены все стороны жизни крепости я ее обитателей. Но нас будут интересовать страницы, посвященные «прикосновенным местам», т.е. как жило то пространство, которое позже станет городом Нахичеванью.

С каждым годом крепость словно «растекалась» за своими валами. Недалеко от валов, рва и палисада на запад и восток распахивались поля, сажались фруктовые деревья.

Офицеры и купцы, а также зажиточные «однодворцы» (частники, по нашим нынешним понятиям) разбивали себе недалеко от крепости «дачи». Практически все, что мы сейчас видим на рынках, если не считать привозных субтропических фруктов, росло в предместьях крепости в XVIII веке. Дачи представляли собой огородные участки, бахчи и сады. «Арбузы, кроме красных, были еще и белые, (I) дыни и виноград - разных сортов», - писал А. Ригельман.

В ведении сельского хозяйства новые поселенцы из глубин России использовали опыт обработки земель средней полосы страны. Надо думать, на этих работах использовался труд солдат, а все они были крестьянами. Учитывался и казачий опыт, т.е. местные условия, в частности, в выращивании южных фруктов и винограда.

Точно также армяне, прибывшие на нижний Дон привезли с собой огромные навыки по обработке земли, по выращиванию всех сельскохозяйственных культур и плодовый растений. У них была своя агротехника, свой инвентарь, проверенный в работе долгими веками.

Крепость, а скоро и новый строящийся армянский город «обросли» огородами, садами...

Можно было подумать, что это какой-то глубокий тыл, словно все забыли о близких «хищных народах», всегда готовых к буйным набегам. Значит, люди надеялись на валы крепости! А казачьи разъезды всегда дежурили на своих постах далеко в степи.

Любители собирали по балкам и перелескам, небольшим рощицам грибы (сморчки и шампиньоны), ежевику, землянику, а также травы, употребляемые для приправ: хрен, щавель...

Особенно много было в округе терна, диких яблок, шиповника, боярышника, барбариса, дикого персика и (диких маслин). Из них делали наливки и настойки. Изготавливали немало и вина.

Весной степь покрывалась удивительным ковром цветущих трав: ковыля, тюльпанов {лазориков), ирисов, чабреца, донника. Свежий ветер доносил запахи этого разнотравья и за земляные валы.

Названия некоторых диких трав, упоминаемых Ригельманом, явно носят местные народные названия: касатик - белый, лазоревый, голубой и желтый, «боярская спесь». Судя по словам Ригельмана, у некоторых частных дворов крепости стали высаживать и садовые цветы.

Военный инженер, превратившийся на это время в натуралиста и ботаника, насчитал 94 вида степных трав и цветов (он описал их и по латыни). Наряду с известными, такими как белена, крапива, осот, пырей, встречаются и необычные: «песий язык», клоповник, «журавлев нос», «богородица на траве»…

В то время, как и вообще в старой России, большой популярностью пользовались лечебные травы. Вокруг валов жители собирали душицу зверобой, мяту, мелиссу, золототысячник и траву «очная помочь» (ее применяли при болезни глаз). Сушили, делали смеси, лечили многие хвори. Эта «степная аптека» была большим подспорьем лекарям и бабкам-знахаркам, особенно в зимнее время.

В степи было огромное количество разного зверья. Водились волки, «чекалки, то есть малый род волков», козы, сайгаки, кабаны. Изредка попадались даже дикие ишаки. Иногда встречался горностай.

В степи обитало более 60 видов птиц. Среди них - фазаны и даже павлины. Можно представить, какое раздолье было охотникам!

Среди насекомых попадались такие виды, которых сейчас в нашей местности уже нет. Например, тарантулы и «черви травяные, кои по ночам как огненная мира светят».

Вольный дух степного «окружья», необозримых пространств формировали характер людей, поселившихся здесь. Атмосфера казачьей вольности, удальства, предприимчивости - все это было в крови наших предков. Это замечали и об этом писали путешественники, посещавшие наш город.

Вся эта изумительная степная картина не ушла совсем. Стоит сесть на электричку, идущую по направлению Новочеркасска, и выйти на станции Пчеловодная. Подняться на высокий холм и дух захватит от бесконечного пространства. Особенно хорошо здесь в мае, когда степь цветет. Здесь сохранились нетронутые цивилизацией уголки, даже ковыль растет.

Те же читатели, у кого развито воображение и фантазия, могут попытаться представить себе эту картину, когда они проходят по окраинам Нахичевани. Еще два века назад здесь лежала дикая степь. Нa ней и из нее поднялся новый город.