ЖЕЛАНИЕ ЖИТЬ

   Давняя дружба связывает коллектив редакции «НВ» с одним из постоянных читателей – ростовчанином Владимиром Яковлевичем Красноруцковым. В минувшее воскресенье ветерану Великой Отечественной войны исполнилось восемьдесят шесть лет.

   Он родился 18 марта 1921 года в станице Маркинской Цимлянского района. В 33¬м от голода умер отец, и больная мать осталась с четырьмя детьми на руках. С ранних лет всем довелось трудиться, что позволило пережить самые тяжелые годы. Володе все же удалось окончить восемь классов школы. В семнадцать лет он сел за рычаги трактора. Жизнь понемногу налаживалась, поднимались и крепли колхозы. Молодежь до полуночи распевала частушки и танцевала в станичном клубе. Туда каждый вечер направлялся и юный тракторист, бегом преодолевая пять километров от своей тракторной бригады. После смерти мамы Володя уехал к родному дяде Петру в Ростов, стал работать в Ботаническом саду. В сороковом наступила его очередь Родину защищать. Служить попал в отдельный разведывательный дивизион 101¬го артполка, расквартированного в Новом Петергофе.

  – Это было счастливое время, – рассказывает Владимир Яковлевич. Комбат лейтенант Сапожников помогал осваивать специальность военного топографа, командир отделения младший сержант Николай Ясс оказался требовательным, но очень доброжелательным человеком. А уж в помкомвзвода старшину Комарова все были просто по¬мальчишески влюблены. За финскую войну его наградили орденом Красной Звезды, и авторитет у старшины в полку был непререкаемым.

   Весну сорок первого года артиллеристы провели в полевых лагерях, где непрерывно шла напряженная боевая учеба. Во время пятикилометрового кросса красноармеец Владимир Красноруцков показал лучшее время в полку. Ему прочили хорошее спортивное будущее, но...

   – В то воскресенье, – вспоминает ветеран, – вокруг было солнечно и очень тихо. Только где­-то в стороне финской границы изредка гудели авиационные моторы. А когда объявили по радио о начале войны, словно солнце погасло.

Лето прошло в боях под Выборгом, где в конце августа части Красной армии попали в окружение.

   – Наше подразделение без потерь вывел старшина Комаров, – рассказывает Владимир Яковлевич. – Бесконечно жаль, что вскоре он погиб при бомбежке Ленинграда…

  В сентябре стала ощущаться нехватка продуктов. Страшную блокадную зиму полк провел под Колпино, где артиллеристы укрывались от непрерывных артобстрелов в печах бывшего кирпичного завода.

   – В конце марта сорок второго года полку присвоили звание гвардейского, – рассказывает бывший артиллерийский разведчик. – Торжественное построение прошло в селе Рыбацкое. Нас снимала кинохроника, и я попал в ее кадры, которые видел потом несколько раз...

   28 июля 1942 года для артиллерийского разведчика война закончилась. Уточняя положение дальнобойной батареи противника, ефрейтор Красноруцков оставил товарищей в укрытии, один вышел на минное поле и определил точные координаты противника. А, возвращаясь к своим, подорвался на мине.

   – Я не потерял сознание, – вспоминает он, – и услышал, как бегут ко мне ребята. Крикнул им, чтобы не подходили. Сам и выполз с этого проклятого поля…

   Потерю ноги в двадцать один год выдержит не каждый. Владимира Красноруцкова тяжелое увечье не сломило. После долгого лечения в госпиталях он вернулся в Ростов. Жить было негде. Дядя Петр без вести пропал на фронте. Выручил директор Ботанического сада – поселил молодого инвалида в комнатушке старого барака, а увидев однажды, что тот спит прямо на полу, распорядился выдать ему кровать с табуретом. Добрые люди помогли найти работу. Научившись ходить на протезе без костылей и даже палки, Владимир Красноруцков начал жизнь заново. В небогатую комнатку привел в один прекрасный день он молодую свою жену, там же родился у них и сын. Перспектив получить жилплощадь тогда было ничтожно мало. В очередной раз выручило руководство Ботанического сада, выделилив Красноруцкову небольшой участок земли. В построенном здесь собственными руками домике он и живет до сих пор. В последние годы, овдовев, живет Владимир Яковлевич совершенно один. На попечении у него пара собачек да кот ­любимец. Сын с семьей раз в году приезжает за тысячу километров повидать отца. К их приезду в доме всегда вкуснейший донской борщ, праздничные пироги. Ветеран сам ведет хозяйство, готовит, ездит за продуктами и лекарствами на своей старенькой любовно ухоженной «Оке». В последнее время выезжает только в выходные дни, когда движение на дорогах поспокойнее.

   – В центр города я теперь вовсе не езжу на машине из¬за пробок и трудностей парковки, – объясняет он. – Да и зрение стало хуже. Левый глаз практически ничего не видит из¬за катаракты. Нужно было бы сделать операцию. Но платная – дорого, а на бесплатную я уже не надеюсь.

   Книги он называет своими друзьями и при случае не упускает возможности приобрести новые. Шолохов, Симонов, Толстой, Пушкин, Лермонтов, Пикуль, Дюма…

    – Плохо, если совсем не смогу читать. Книги всегда пробуждают желание жить!

   А вот жить ветерану становится все трудней. Все сложнее справляться одному с хозяйством. Особенно если учесть, что удобства здесь, как говорится, «на дворе».

   – Мне бы пристроечку соорудить со стороны кухни с туалетом и душем, – мечтает Владимир Яковлевич. – Все собирался сделать, да так и не собрался. Самому теперь уж не по силам. А так хочется еще нормально пожить.

    Изменения последнего времени в стране ветерану по душе. А вот одного из нынешних российских министров он откровенно не жалует

   – Понимаешь, – объясняет Владимир Яковлевич, – я больше шестидесяти лет не имел проблем с протезами и специальной обувью. Достаточно было позвонить на протезный завод и сделать заказ. Теперь же нужно ходить по разным инстанциям, оформлять кучу бумажек. Все прошлое лето этим прозанимался. А мне в жару на протезе долго ходить нельзя.

   Бюрократическая нервотрепка не проходит для ветерана без последствий. Серьезно озабочена состоянием его здоровья лечащий врач – терапевт 7¬й городской больницы Татьяна Егорова. Она научила Владимира Яковлевича самому себе замерять артериальное давление, что он исправно и делает по несколько раз в день.

     – Вообще­то я – везучий. Вот и с врачом мне очень повезло, – считает Красноруцков. – Очень чуткий и отзывчивый человек. Побольше бы таких в нашу медицину.