Английский период ростовского «Комсомольца»

«Комсомолец» - это маленькая жизнь. Для каждого из нас, бывших и нынешних сотрудников этой замечательной редакции.

Для большинства моих коллег работа в «Комсомольце» -  прямая и самая яркая ассоциация с молодостью и счастьем. Это период поисков и заблуждений, неравных схваток и радостных побед, безумных будней и наполеоновских планов. Это то, что потом, спустя годы, будет справедливо и многозначно называться -  «Наше время». Между прочим, я застала период переименования газеты. Тогда у всех была абсолютная уверенность, что более удачного названия не найти. Так и получилось…

Сегодня крайне трудно вычленить какие-то отдельные эпизоды из той, жестко спаянной цепи событий. Каждый день проходил в формате  экстремального реалити – шоу, по сравнению с которым поиски последнего героя надуманны, вторичны и лишены актуальности.

Так что же было в «Комсомольце»? Тексты и споры до хрипоты, верстка и бессонные ночи, песни Лешки Евтушенко и щенячий восторг талантливой АМА-пресс, посиделки на Большой Житиневке и милицейская шинель Вити Вергунова,  в разрезе которой в июльской ночи особенно пикантно просматривались шорты. Это у нас называлось, по удачному определению Давида Быкова, «быть в форме».

…Почти пять лет  я проработала в секретариате, где из отдельно взятых материалов, снимков, заголовков и рубрик, собственно, и делался макет газетного номера. Причем независимо от  путчей, смены правительств, времени года, суток и мироощущения.

В начале 90-х ответственным секретарем стал Игорь Агафонов. А какой же новый ответсек не пытается ввести свою модель «старой» газеты? За основу была взята, без ложной скромности, влиятельная британская «Гардиан» с достаточно специфическим  типом верстки. Разумеется, никого не смутило, что газеты в Англии делались на компьютере, а в Советском Союзе по-прежнему использовали  металлический набор и железные рамы. Для того чтобы соответствовать заморскому аналогу, верстальщики ежедневно рубили кучу линеек для каждого межколонника, из фотоотделения приносили ворох негативов рубрик и заголовков, а также километры пленок с линейками различной конфигурации.

Монтаж каждого номера длился несколько часов. Это была особая казуистика для избранных – монтажницы вместе с работником секретариата и дежурным, затаив дыхание, сосредоточенно  клеили художественные рамки на рекламные объявления, снимки и проч. На моей памяти ни разу никого не возмутили столь творческие изыски, значительно усложняющие и в несколько раз удлиняющие допечатные процессы.

Наверное, нынешнему поколению журналистов уже многого не понять. А вот старая гвардия еще не забыла, что металлический набор, в отличие от компьютерного, имел весьма ограниченные, если не сказать – скудные,  варианты линеек, используемых для рамок. Никаких скругленностей и виньеток, дизайнерских поисков и полетов фантазии.

Напомню, что гардиамания «Комсомольца» случилась лет за пять до появления компьютерной верстки. Бесспорно, «заимствованные» детали  делали газету более стильной, выразительной и самое главное – отличной от других. Таким, в общем-то, и остался для меня «Комсомолец» начала 90-х.

Потом в моей жизни было много различных изданий – «Донская панорама», «Известия», «Московский комсомолец»… Но «Комсомолец» остался самым незабываемым. И это чувство по сей день связывает «комсомольцев»- неуловимо, ненавязчиво, но очень прочно.