БЛАГОДАРЯ «КОМСОМОЛЬЦУ» Я ПОНЯЛ: МОЕ ПРИЗВАНИЕ – ГАЗЕТА

        В 1953 г., окончив Московский государственный педагогический институт им. В.И. Ленина (в ту пору, кроме этого вуза, в столице было еще два педагогических института – областной и городской), я получил направление в Ростов-на-Дону, где стал работать старшим пионервожатым и учителем французского языка в мужской средней школе № 50.

         Школа была далеко не из лучших в городе. Знания французского у школьников оказались плачевными. Я был в отчаянии. После нескольких уроков доложил директору школ Н. Бочарову, что некоторые ученики, даже в седьмом классе, не умеют читать элементарные тексты.

          – Организуйте дополнительные занятия, – посоветовал директор. Я с жаром взялся за дело. Был мне тогда 21 год, и я надеялся, что преодолею все трудности, привью ребятам любовь к прекрасному языку Бальзака, Беранже, Мопассана, Флобера, Золя… Но не тут-то было. Большинство учеников не приходили на дополнительные занятия, а некоторые вообще не появлялись на занятиях. Было очевидно, что за первую четверть некоторые ученики получат двойки.

          Я был в отчаянии.

          – Никаких двоек! – выпучив глаза и прижав молитвенно руки к груди, прошептала классная руководительница 7-го класса (звали ее Раиса, а вот отчество и фамилию забыл).

      И вот провожу последний урок в четверти. «Вытягиваю», как могу, учеников, вдруг приоткрывается дверь и классная руководительница протягивает мне записку… Читаю: «А.П.! Поставьте, разумеется, положительную оценку…». Дальше была фамилия самого нерадивого ученика. Естественно, что я не мог пойти на этот шаг, и после урока меня вызвали к директору. Разговор шел на повышенных тонах, меня упрекали в том, что я не болею за честь школы, и т.д., и т.п.

      И я пошел в редакцию газеты «Комсомолец». Встретили меня очень приветливо, внимательно выслушали и сказали, что с подобными фактами приходится сталкиваться нередко, и что с этим безобразием надо решительно бороться. Меня попросили написать обо всем подробно, что я и сделал.

      В редакции я познакомился с двумя замечательными людьми – Владимиром Мундировым и Аркадием Агафоновым, которым поручили взять надо мной опеку. Прочитав мое «заявление», Мундиров сказал:

       – Мы решили провести в вашей школе собрание педколлектива. Ознакомим с твоим письмом учителей, послушаем директора, завуча и других. Выступишь и ты… Не сдрейфишь?

          Первым прокомментировал мое письмо завуч В. Рябышев. Он подчеркнул, что обратиться в редакцию мог только тот, кто без году неделю работает в школе, кому не дорога честь учебного заведения, и призвал «истинных патриотов» рассказать, как «дружный коллектив, не жалея сил, печется о том, чтобы вывести школу в число лучших». Лицемерие было потрясающим!

         После мучительной паузы учителя заговорили, некоторые со слезами на глазах рассказывали о порочной практике повышения успеваемости в угоду директору и иже с ним. Увы, смельчаков было немного. Большинство поддакивали завучу, говорили, что не следует выносить сор из избы. И это заявляли те, кто учил детей честности, порядочности! Немыслимо.

           Вскоре в «Комсомольце» появилась публикация В. Мундирова и А. Агафонова «Под нажимом дирекции школы». Корреспонденция наделала много шума в городе и области. Редакция и я получили массу писем, в которых люди поддерживали меня, благодарили редакцию за то, что она заступилась за молодого учителя, но просили нигде не называть их фамилии, т.к. подобные факты «борьбы» за высокую успеваемость имеют место сплошь и рядом, а инакомыслящих ждет неминуемая расправа.

          Увы! Работать стало невмоготу, и в январе 1954 г. я с женой уехал в Кисловодск, где жили ее родители. Мы ждали первенца.

          Там я направил свои стопы в редакцию местной газеты «Советская здравница», рассказал о том, как я начал свою трудовую деятельность. Редактор Александр Васильевич Зыбин сказал:

          – В общем, ты – борец с несправедливостью?.. Это хорошо. Такие мы люди – газетчики… А не попробовать ли тебе ступить на нашу стезю?..

        – Не боги горшки обжигают, – добавил заведующий отделом промышленности и сельского хозяйства Леонид Владимирович Айзенберг. – Вижу, ты парень с характером… давай ко мне в отдел!

          Так я ступил на стезю, по которой топаю и по сей день. В том же 1954 г. меня призвали в армию
(в нашем институте не было военной кафедры). После службы в Бакинском округе ПВО решили вернуться в родной Ростов, где снова пошел в «Комсомолец». Там с радостью встретился со своими старыми знакомыми – Мундировым и Агафоновым.

         – Поработай нештатным пока, – пробасил Мундиров. – А там…

     И тут же отправили меня в командировку в Родионово-Несветайский район. Шла косовица хлебов. В газете появилось несколько моих публикаций. Но тут как-то подошел ко мне сосед, бывший редактор газеты СКВО «Красное знамя» А. Гвоздев. Полковник в отставке, оказывается, читал мои опусы в «Комсомольце», они ему понравились.

        – А как ты к армии относишься? – спросил меня служака – фронтовик.

        – Весьма положительно.

       – Вот и шагай в редакцию «Красное знамя». Недавно встретил ее редактора полковника Виктора Гунина. Ищут они проворного хлопца…

     И я пошел. И работал в этой газете десять лет. Все эти годы поддерживал тесные контакты с «Комсомольцем». Добрыми оставались отношения с моими «крестными» – Мундировым и Агафоновым, подружился я и с другими «комсомолятами» –  А. Ансимовым, Н. Егоровой, В.Елагиным…

      Больше полувека прошло с той поры, когда меня, молодого специалиста, жизнь больно щелкнула по носу, но я никогда не забываю тех, кто защитил меня, кто дал мне понять, что самое достойное место для борьбы за справедливость – газета.