Все мы родом из «Нашего времени»

Три с половиной десятка лет назад газета «Наше время» называлась «Комсомолец». Делалась она молодыми и для молодых. И атмосфера в редакции была соответствующая. И все помогали друг другу. И каждого готовы были выслушать, оценить написанное, подсказать, поддержать. Это была норма жизни редакции.

В газете тогда не работали. В ней жили, порой в буквальном смысле, нередко засиживаясь над выпуском очередного номера или написанием «гвоздевого» материала далеко за полночь. Помнится, как-то воскресным вечером встречаю Лену Смирнову:

- Ты почему не зашел сегодня в редакцию?

А я, тогда еще студент-первокурсник, обещал принести заметку.

- Так ведь сегодня же воскресенье!

- Ну и что? – искренне поразилась она.

Для нее, как и для всех, кто в те годы работал в «Комсомольце», журналистика была «понятием круглосуточным».

Редакция тогда представляла собой своеобразный клуб, в который «на огонек» охотно заглядывали коллеги, герои журналистских материалов, нередко впоследствии становившиеся добрыми друзьями газеты, нештатные авторы да и просто знакомые и друзья. Приходили поговорить, просто пообщаться, порой отвести душу. Нередко из этих разговоров или, как мы тогда искренне считали, обычного журналистского трепа, рождались новые темы, адреса новых командировок, новые материалы.

Приблизительно таким же образом впервые попал в

«Комсомолец» осенью 64-го

18-летним и я. А вскоре на страницах газеты появилась и первая наша с тогдашним моим однокурсником по журфаку Ростовского университета Виктором Маликовым заметка. Потом были десятки, если не сотни заметок, корреспонденций, репортажей, очерков. Но только лет через десять стал я штатным сотрудником редакции.

Брал меня на работу в «Комсомолец» тогдашний его редактор – Константин Федорович Луганский (чем по сию пору искренне горжусь и за что навсегда ему признателен). Был он демократичен (более демократичного редактора мне встречать не доводилось), но в то же время требователен, а порой и суров, ироничен по отношению к нам, по сути, мальчишкам и девчонкам в журналистике, и, как я сейчас понимаю, бесконечно добр. И еще блестяще образован. Помнится, абсолютно не зная французского языка, я заслушивался, когда Константин Федорович наизусть читал на французском Элюара.

Редактор был, пожалуй, самым старшим по возрасту и самым мудрым из нас, хотя и было ему тогда, наверное, немногим за сорок. Все остальные - значительно моложе. Но каждый представлял собой личность  в журналистике. Заместителем у Луганского работал Слава Бондаренко, около четверти века затем прослуживший собственным корреспондентом ИТАР-ТАСС по Ростовской области. Ведущие «перья» редакции середины 70-х - заведующая отделом культуры и прекрасный очеркист, а теперь автор уже двух (и дай Бог не последних) книг Наталья Герман; Валя Тюрина, Вера Петрякова – сейчас редактор газеты в одном из российских регионов; Светлана Герасимова, впоследствии собственный корреспондент «Учительской газеты»; Коля Олейников, ставший вскоре собкором «Комсомольской правды»; прекрасный репортер Юра Амелин; Ира Наддака, ныне кандидат филологических наук, создатель и руководитель одного из крупнейших в Ростове газетно-журнальных издательств. Спорт в газете вел Юра Филиппов, пестовавший в те годы двух начинающих спортивных журналистов, двух Александров – Митропольского и Гончарова. (позже Гончаров стал известным военным журналистом, дослужился до полковника и последние годы жизни работал заместителем главного редактора газеты «Красная звезда» в Москве). А еще в те годы к Юре приносил свои первые заметки проходивший в Ростове срочную службу молоденький солдатик с голубыми авиационными погонами – Юра Щекочихин, ставший потом ведущим журналистом «Литературной газеты», депутатом Госдумы РФ. Практику в «Комсомольце» тех лет проходила совсем еще юная розовощекая с роскошной льняной косой Оленька Никитина, ныне – один из ведущих тележурналистов «Дон-ТР». Один из лучших журналистов знаменитого «Огонька» начала 90-х Леонид Плешаков начинал в «Комсомольце». Прекрасный поэт и журналист Анатолий Ансимов и его товарищ Володя Бут (впоследствии – собственный корреспондент газеты «Известия» по Ростовской области), Геннадий Селигенин (автор многих книг, вышедших в центральных издательствах) начинали в «Комсомольце»…

В те годы существовала своеобразная закономерность: тех, кто проходил школу «Комсомольца», охотно брали на работу ведущие областные и центральные издания. Да и вообще, по-моему, никто из бывших «комсомолят» на потерялся ни в жизни, ни в профессии. Это была высшая школа профессионального мастерства.

Никогда не забуду один эпизод. Работал я тогда ответственным секретарем редакции. Как-то утром «рисую» макеты очередного номера. В кабинет заходит штатный репортер (была в нашей газете такая должность) Виктор Рашин. Сидим, разговариваем. Открывается дверь и просовывается лохматая борода Тыртышного:

- Ты чего мой обзор не даешь?

А, надо сказать, что в обязанности Владимира Владимировича Тыртышного входила подготовка обзоров поэтической почты как минимум дважды в месяц («Комсомолец» много и охотно печатал стихи, особенно начинающих авторов).

Вопрос ставит меня в тупик.

- А где твой обзор? У меня его нет.

Володя вдвигается в кабинет, задумчиво чешет бороду:

- Слушай, он у меня практически готов. Могу сейчас продиктовать машинисткам, и минут через двадцать он будет у тебя на столе.

Деваться некуда. Но ставлю условие:

- Если сделаешь быстро и объемом не более двухсот строк, поставлю в номер (я как раз рисовал макет четвертой полосы и решал проблему, что поставить на «чердак»).

Тыртышный уходит, а мы с Виктором продолжаем разговор.

Ровно через двадцать минут вновь «нарисовывается» Тыртышный, протягивает отпечатанную и уже вычитанную рукопись и извиняющимся тоном:

- Прости, получилось чуть больше.

- На сколько?

- На двадцать строк.

Какие проблемы. Недаром мой первый редактор Александр Иванович Байбиков любил повторять: «Большой заметки незачем бояться, она имеет свойство сокращаться». Сократить двадцать строк для ответсека не работа, а удовольствие.

Быстро пробегаю материал «по диагонали», выискивая абзацы или предложения, которые можно без ущерба сократить. Не нахожу. Проглядываю материал уже внимательнее, ища лишние слова, необязательные эпитеты, определения. Вновь ничего не нахожу. Прочитываю текст уже в третий раз и понимаю, что ничего - ни буквы, ни запятой - я в нем сократить не могу. Чтобы, как говорится, не «терять лицо», протягиваю обзор Вите Рашину (а, надо сказать, он был не только репортер от Бога, но и прекрасный стилист, очень точно чувствующий слово, интонацию) и прошу его сократить двадцать строк. Мол, мне некогда, помоги. Виктор охотно берет рукопись, вначале, как и я, пробегает ее по диагонали, затем читает более внимательно (я в это время о чем-то говорю с Володей, но краем глаза слежу за Рашиным, как он выпутается из этого положения). После третьего прочтения Виктор возвращает мне материал:

- Старик, а здесь и сокращать-то нечего.

Настолько плотно был «увязан» текст, настолько все в нем было взаимосвязано, как звенья в цепи (мысль, аргументация, вывод), что его надо было или «рубить» на треть, или ставить полностью.

Пришлось поставить на полосу все двести двадцать строк, сняв информацию, которую планировал на подверстку.

Так писал один из корифеев «моего» «Комсомольца» середины 70-х Владимир Владимирович Тыртышный. Так писали многие его коллеги. Так учили в школе «Комсомольца».

…Сегодня, встречая тех, кто в разные годы прошел эту школу,  школу «Комсомольца», а потом и «Нашего времени», вижу, что лучшие ее традиции живы, ничто не утеряно. И сегодня, как и три с лишним десятка лет назад, лучшие ее «выпускники» пополняют ряды отечественной журналистики - успешно работают в центральных изданиях, ведущих газетах Ростова (достаточно вспомнить Лену Афанасьеву, Лешу Евтушенко, Сергея Петровича и многих, многих других). И сегодня, в год  85-летия родной газеты, мы с гордостью можем вновь сказать о себе: все мы родом из «Нашего времени».