ПЕРВОЕ СЛОВО - О МАТЕРИ...

     В ФИЗИЧЕСКОМ корпусе пединститута,   который находился на том месте, где ныне разбит сквер у зда­ния музыкально-педагогиче­ского института, отмечали юбилей крупного ученого - доктора наук, профессора Дмитрия Дмитриевича Мордухая-Болтовского. Он занимал почетное место в президиуме и внимательно  слушал, что о нем говорили коллеги. А про­изнесли они много добрых слов в его адрес, и профессор их вполне заслужил. Но вот нас­тупил черед выступать и ему. Он стал за кафедру и очень тихо, едва ли не шепотом, начал свой рассказ. Когда уста­новилась тишина, каждое сло­во долетало даже до тех, кто сидел в последнем ряду амфи­театра, чуть ли не упиравше­гося в потолок.

       Дмитрий Дмитриевич говорил о своей матери. Он так и на­чал:

       — Первое слово мое будет о моей маме, давшей мне жизнь и наставившей на путь исти­ны...

      Старый ученый в свой юби­лей прежде всего вспомнил свою мать. Это было   очень трогательно. Но многие пере­шептывались,  недоумевая: о чем он говорит? Да, это было непривычно и поэтому удиви­тельно. Но ученый, с высокой трибуны благодарил свою мать за то, что воспитала  в нем доброе отношение к   людям, уважение к их работе, приучи­ла его к труду, нелегкому и систематическому.

    Конечно, говорил Мордухай-Болтовской и о науке, и о ее великом предназначении, рас­сказывал и о своих математи­ческих исследованиях. Но все это запомнилось очень общо. А вот проникновенное слово о любимой матери, о ее высо­ких человеческих качествах, о ее роли в выборе им жизнен­ного пути, длящегося   уже долгие годы, и ныне продол­жающей оставаться   верной опорой и помощником в его делах, — это засело в памяти, И теперь, когда я вспоминаю про речь Дмитрия Дмитриеви­ча и про недоуменную реак­цию аудитории, и про то, как сам был поражен словами уче­ного, я вижу, что старый про­фессор, о котором ходила мол­ва, как о человеке чудакова­том, «не от мира сего», на по­верку оказался очень земным, искренним и благодарным и выбрал очень подходящее вре­мя, чтобы почтить память само­го близкого и дорогого чело­века. Он дал понять, что   те добрые слова, которые  были произнесены о нем, должны быть отнесены и к его матери и что в его заслугах — и ее заслуги: первого учителя   и наставника.

Рассказывали о Мордухае-Болтовском разное. Почти анек­дотическое. Но о его рассеян­ности двух мнений не было. Я и сам был свидетелем различ­ных случаев ее   проявления. Вдруг остановится на  много­людной улице Энгельса, в раз­гар дня, и стоит как вкопан­ный, никого и ничего не заме­чая, только еле заметно шеве­ля губами. Могло пройти и десять минут, и больше. А по­том вдруг оживал и как ни в чем не бывало продолжал свой путь. Те, кто были посмелее, спрашивали у него, что сие оз­начает. И он запросто отвечал, что решал задачу. В уме. Про себя. двумя способами.

    Как-то у него спросили о рассеянности. Что он думает о такой человеческой слабости? И он очень убедительно дока­зал, что рассеянность есть выс­шая форма сосредоточенности. Человек, сосредоточивая все внимание на чем-нибудь одном, наиболее важном, главном в данный момент, попросту не за­мечает ничего другого, что может его отвлечь от этого главного. Я не знаю, так ли это с точки зрения   науки. Но его доводы казались вес­кими, убедительными. И после такого разъяснения к его рассеянности стали относиться с уважением, даже, если хоти­те, с почтением.

     Конечно, понимаю, что эти штрихи, набросанные мною здесь, не дают   сколько-ни­будь цельного  представления о человеке, который много лет прожил в Ростове, прививал навыки математического мыш­ления своим ученикам и оста­вил заметный след в науке. Поэтому позволю себе сказать о Мордухае-Болтовском и сле­дующее.

После окончания Петербург­ского университета Дмитрий Дмитриевич работал в Варшаве — вначале в политехническом институте, а затем в универси­тете. В 1915 году вместе с Варшавским университетом переехал в Ростов и с тех пор вплоть до кончины в 1952 году возглавлял в Ростовском уни­верситете учебную и научную работу по математике. Заведо­вал кафедрой геометрии, за­тем — кафедрой математиче­ского анализа. Большинство ра­бот ученого принадлежит к промежуточной области между анализом и геометрией (Абелевы интегралы и алгебраические функции), к области геометри­ческих построений и неевкли­довой геометрии. Опубликовал 300 работ. Редкий случай в истории математики!

Ученый перевел «Математи­ческие работы» Ньютона (1937) и «Начала Евклида» и коммен­тарии к ним (1948—1950). По­явление этих классических про­изведений на русском языке явилось важным явлением ма­тематической культуры на­шей страны.

Дмитрий Дмитриевич Мордухай-Болтовской внес заметный вклад в развитие советской и мировой математики.