И, может быть, найти единорога

У Юлии Яковлевны Мягковой, кандидата биологических наук, доцента Ростовского педуниверситета, - профессия очень редкая и интересная. Юлия Яковлевна – археозоолог.

Археологи раскапывают кости животных, которые жили в последние полтора миллиона лет и были современниками homo sapiens, археозоологи их изучают и определяют. И бывает, что исследования археозоологов изменяют наши представления о прошлом: о занятиях древних людей, путях их миграций и пр.

- Если почитать записи путешественников и купцов средневековья - Барабаро, Эломари и других, то создастся впечатление, будто здесь, на Дону, бродили колоссальные стада диких копытных, а домашних животных практически не было, - говорит Юлия Яковлевна. – Конечно, диких животных было значительно больше, чем теперь, хотя, видимо, уже в средневековье их численность резко сократил человек.

 Когда в наши края приезжал путешественник, его приглашали на крупную охоту, и он описывал диких животных. Писать о том, что видел еще коров и овец, ему было неинтересно. Такой вывод напрашивается после изучения костных остатков животных, найденных на раскопках средневекового Азака (Азова): практически одни кости домашних животных.

- Изучение костных остатков животных помогает раскрыть тайны людей?

- Вам, конечно, известно такое название, как Елизаветовское городище (это в низовьях Дона, на острове между Доном и Мертвым Донцом). Археологи говорят, что там был очень крупный город. Долго думали – предтеча Танаиса, а потом выяснилось, что и этот город, и Танаис существовали одновременно.

Танаис был сожжен, жители покидали его в спешке, поэтому, на радость исследователям, много чего сохранилось в подвалах. Почему жители покинули другой город – не вполне ясно. Да и каково их этническое происхождение – тоже непонятно.

И вот, анализируя состав и породные особенности сельскохозяйственных животных из Елизаветовского городища, я обратила внимание на сходство с описанием находок в Каменских Кучугурах на Нижнем Днепре. Но где Елизаветовское городище и где Нижний Днепр? Расстояние между ними великовато.

Вскоре приезжает к нам из Петербурга известный археолог Константин Марченко, и я осторожно (раскритикует!) сообщаю ему о своем предположении. А он неожиданно подхватывает мою мысль и говорит, что и в керамике из этих двух поселений также наблюдается сходство!

Видимо, эти люди переселились к нам с Нижнего Днепра. Но пока этот вопрос все еще открытый. Причины миграции, если она все же была, неизвестны.

- Кости животных – это еще и свидетельства пищевых человеческих пристрастий. А здесь бывают загадки?

- Очень странная статистика получается при исследовании поселений срубной культуры (это – бронзовый век, срубной культура названа по типу захоронений - в деревянных срубах). Тут на три-пять тысяч костей млекопитающих – только одна рыбья косточка. А встречаются поселения, где и ни одной. И это при том, что срубники жили по берегам рек.

Значит, существовал какой-то пищевой запрет? Или это – неизвестная нам традиция? Пока мы можем только об этом гадать.

Интересна история с собаками. Долгое время в научных статьях можно было прочесть, что в античных поселениях собак не ели. Но в Танаисе найдены собачьи кости, раздробленные таким образом, что не остается сомнений: собачину в пищу употребляли. Другое дело, что нерегулярно. Скорее всего, только в голодные времена.

 - А для ритуальных жертвоприношений в самом деле отбирали элитных животных?

- Мы пытались это выяснить, но тут возникает такая трудность. Курганные захоронения, где много жертвенной пищи, - это следы кочевых народов. То есть тех, от которых не осталось самих поселений, и потому мы не знаем, какой была их обычная, каждодневная пища.

И – наоборот: тот же средневековый Азак (Азов) производит впечатление гигантской площадки, на которой пировали-пировали, а потом сдернули «скатерть» и все, что на ней было, сбросили на землю. Город стоит на черепках, осколках светильников, костях. Но остатков ритуальной пищи среди всего этого почти не встречается.

- Давно уже в ходу мнение, что средневековые, былинные богатыри – и не такие уж богатыри, и что вообще люди в те времена были мельче нынешних. А домашние животные?

- Домашний крупный рогатый скот произошел от диких быков туров, которые были примерно в полтора раза крупнее современных своих потомков. Поэтому коровы и быки бронзового века размером с самых-самых крупных нынешних своих родичей.

Но бывают периоды, когда у животных, особенно степной зоны, очень четко прослеживаются тенденции к измельчанию, и это, скорее всего, обусловлено некими циклическими процессами. Так что уже в средневековом Азаке рост коровы не превышал метра в холке, бык был на 10-15 сантиметров выше.

Есть предположение, что это были специально выведенные породы: на степные поселения постоянно совершались набеги, а мелкий скот легче защитить, спрятать в доме. Но ведь такой скот – малоудойный. А это – всегда большой минус.

Версий много. Ни одна не доказана.

- А животные-мутанты вам попадались?

- Это которые с двумя головами, шестью ногами?

Об этом говорить не приходится хотя бы потому, что мы практически никогда не имеем дела с целыми скелетами. Даже целая кость – редчайшая находка. У нас – костные остатки. Это – очень точное определение.

Но в Танаисе мы находили собак с искривленными дугой лучевыми костями и вытянутым туловищем. Правда, это – не мутанты, а порода, специально выведенная для охоты на норных животных. К примеру, лис и барсуков. Их в то время было здесь очень много. Эту породу археозоологи так и назвали: криволапая танаисская собака.

 Танаиты преимущественно держали собак двух пород: криволапую и другую, без каких-либо деформаций скелета и размером побольше – с лайку или овчарку.

А вот кости кошек встречаются в Танаисе редко. На раскопках Елизаветовского городища они по сей день не обнаружены.

- Юлия Яковлевна, для вас самая интересная находка – это…

- Дикие животные. Потому что таких находок мало. Когда в Ольвии (этот город – современник Танаиса, расположен на Нижнем Днепре) я нашла зуб леопарда, это было невыразимым удовольствием. Кстати, кости львов и леопардов и в Ольвии, и в соседних с ней поселениях столь многочисленны, что давняя версия, будто этих хищников привозили для цирков и организации прочих зрелищ, теперь опровергнута. Несомненно, что львы и леопарды составляли часть дикой природы Украины в античные времена.

- И у нас бродили львы?

- Уже в Донецкой области следы этих животных не обнаруживаются. У нас из крупных кошачьих найдена лишь рысь.

- Древние находили костям какое-то неожиданное для нас применение?

- Изделия из костей – это тоже очень интересные находки. Чаще в применении костей нет ничего удивительного: из них делали украшения, ножи, скребки - все, что угодно.

А что до неожиданного применения… Ни памперсов, ни подгузников в те времена не существовало. Но их заменяли… костяные трубочки, которые мальчикам надевали на пенис. Под трубочку подставляли специальный сосуд и, таким образом, отпадала необходимость бесконечно менять пеленки.

В Азаке археологи обнаружили очень большое количество игральных костей, которые в здешних местах называют гайданами или альчиками.

В иных захоронениях гайданов было до 40 штук - отполированных, покрашенных. Кое-где встречается и бита со свинцом, залитым в просверленные отверстия.

В связи с этим существует несколько версий. Первая: эти кости предназначались тому, кто был при жизни лучшим игроком. Версия вторая: это – символ благосостояния усопшего, потому что гайданы – это кости животных, приготовленных для тризны. И версия третья: это – просто игрушки, ведь гайданы находят и в детских захоронениях.

 - Что происходит с костями после того, как их изучит и опишет археозоолог?

- Их приходится выбрасывать, потому что негде хранить. Хуже того: у российских археозоологов нет даже единой компьютерной базы данных.

Наука развивается, появляются новые методики. Порой хорошо бы вернуться к материалу, а его уже нет. Обидно.

- Юлия Яковлевна, по первой своей специальности вы – орнитолог. Значит ли это, что и исследованию костных остатков птиц вы уделяете особое внимание?

- Кости птиц находят редко. Они – трубчатые, сохраняются плохо.

К тому же у меня нет в достаточном количестве сравнительного материала, с помощью которого эти костные остатки можно было бы идентифицировать. Чтобы обзавестись этим материалом (то есть птичьими скелетами), надо убить множество живых существ. Я этого сделать не могу: ни физически, ни морально. Поэтому костные остатки пернатых отправляю для определения коллеге в Санкт-Петербург (у нее – богатая орнитологическая коллекция).

- А сколько всего у вас в России коллег?

- Ответ: «по пальцам пересчитать» - это не преувеличение. Помогаем друг другу по мере возможностей.