В ОГНЕННОМ АДУ У ВОЛГИ ОНИ ДЕЛАЛИ СВОЕ СОЛДАТСКОЕ ДЕЛО

55 ЛЕТ НАЗАД (2 ФЕВРАЛЯ 1943 ГОДА) СОВЕТСКИЕ ВОЙСКА ОДЕРЖАЛИ ПОБЕДУ В СТАЛИНГРАДСКОЙ БИТВЕ

Казалось бы, о сражении на берегах Волги мы знаем все. Сталинградской битве посвящены книги, кинофильмы... Но встречи с участниками тех событий добавляют в эту огромную, величествен­ную картину новые оттенки, и монумен­тальное полотно становится окном, рас­пахнутым   в   прошлое.

Накануне 55-й годовщины победы на Волге в редакцию «Вечернего Ростова» пришли четверо пожилых ростовчан. Они сражались под Сталинградом с первого до последнего дня. Солдатская судьба каждого -  готовый  сюжет  для   романа.

Сергей    Григорьевич    БОРОДКИН в   1943   году   старшина   первой   статьи, член экипажа катера из Волжской военной флотилии:

«САМОЕ  СТРАШНОЕ  БЫЛО  РАБО­ТАТЬ НА ГОРЯЩЕЙ ВОЛГЕ».

Это Сергей Григорьевич назвал рабо­той - перевозить с левого берега Волги на правый пополнение для 62-й армии, боеприпасы и продовольствие. Обратно моряки переправляли раненых.

Фашисты делали все, чтобы уничтожить переправы: минировали с воздуха фар­ватер реки, обстреливали прямой на­водкой буксиры с баржами из всех ви­дов орудий, нещадно бомбили... А ребя­та работали днем и ночью - до самого ледостава.

-  На северной окраине Сталинграда стояли огромные емкости снефтью, - вспоминает Бородкин. - Немец их не бом­бил вначале (наверное, хотел захватить и использовать). Когда убедился, что нефть эту ему не видать, нанес по емкостям бомбовый удар. И загорелась Волга...

Трудно сейчас представить, что твори­лось у правого берега реки, когда пошел по воде пылающий вал. Сгорели все при­чалы, к которым подходили под разгрузку катера, баржи и пароходы. Но моряки Во­лжской флотилии продолжали работать! Весь груз они переносили по мелководью на себе, потом волокли на свои суденыш­ки носилки с ранеными. Кто мог ходить, тех спускали в трюм, лежачих укладывали на палубе и закрывали мокрыми плащ-па­латками (единственное спасение от огня!).

-  Нам старший лейтенант Иван Лымарь приказывал укрыться в кубрике катера и задраить за собой люки. Сам командир вставал к штурвалу и вел катер с баржей к левому берегу - через пламя и дым. Вот так мы ивоевали... - сказал Сергей Григорьевич.

Остается добавить, что моряки военной флотилии совершили за время Сталинград­ской битвы 35400 рейсов через Волгу. Они перевезли на правый берег 120 тысяч бой­цов и свыше 13 тысяч тонн грузов.

Борис Христофорович КРИСТОСТУРОВ в то время старший лейтенант, заместитель командира 4-го  батальона 92-й отдельной бригады:

«ВРАГ НАЗЫВАЛ НАС «ЧЕРНЫМИ ДЬЯВОЛАМИ», ПОТОМУ ЧТО БОЯЛ­СЯ МОРСКУЮ ПЕХОТУ КАК ОГНЯ».

Высота 102 - знаменитый на весь мир Мамаев Курган. Сейчас на его вершине Родина-Мать с мечом в руке зовет всех нас на подвиг. А тогда, хмурым ноябрьс­ким утром, морские пехотинцы отходили на кургане от жестокого ночного боя. Еще не выветрился из воронок едкий чесноч­ный запах сгоревшего тротила... Еще не похоронены боевые друзья, погибшие в атаке... Еще кое-где гремят на склонах автоматные очереди - штурмовые группы добивают остатки гарнизонов вражеских дзотов... Но главное сделано - взята гос­подствующая над Сталинградом высота, с которой немцы простреливали весь центр города.

...В отбитом у врага блиндаже 28-лет­ний старший лейтенант Борис Кристостуров размышлял над тем, что сообщить в штаб бригады о событиях минувшей ночи. Может быть, стоит написать о героях из взвода Перевертойло? Дрогни они, когда фрицы целой ротой контратаковали, - все бы тут полегли и высоту не взяли. А ре­бята заорали «Полундра!» да как вдарили! На плечах у противника ворвались в око­пы идва дзота гранатами забросали.

Или, может, сообщить комбригу о под­виге сержанта Макаренко? Один шесте­рых одолел в штыковой...

Офицер вспомнил, как сам чуть не по­гиб. Рота, в которой он заменил раненого командира, ушла вперед, старший лейте­нант с двумя бойцами приотстали. И вдруг совсем рядом - немецкая речь! Фашисты бежали во весь рост, обходя роту с тыла.

Сколько врагов пришлось на каждого - выяснилось только на рассвете. Пятьде­сят солдат в мышиного цвета шинелях остались лежать на снегу, посеченные ос­колками ручных гранат.

Боевое донесение получилось коротким - несколько карандашных строк на обрыв­ке бумаги: "Командиру 92-й отдельной бригады. В течение ночи 25 ноября ка­кая задача была поставлена, она вы­полнена с честью — полностью взята высота 102. На южном и северном ска­тах при этом уничтожены 17 дзотов. Убито много солдат и офицеров про­тивника (количество подсчитывается). Зам. командира 4-го батальона Кристостуров».

-  И все же, почему фашисты «черными дьяволами» вас величали?  - спросил я Бориса Христофоровича.

-  Боялись   они   морскую   пехоту  как огня, потому так и называли, - ответил Кристостуров. - Мне, пехотному командиру," выпало командовать  величайшего мужества воинами... Этот вот орден Красного  Знамени  за  Мамаев  Курган  -  их награда тоже.

Анатолий Савельевич ДАВЫДОВ - командир танковой роты 39-й танковойбригады:

«ДЛЯ НАС СТАЛИНГРАДСКАЯ БИТ­ВА НАЧАЛАСЬ 26 ИЮЛЯ ПОД ГОРОДОМ КАЛАЧ - У ДОНА».

Встречный танковый бой - это как две грозовые тучи, которые сошлись на небе... В вечерних сумерках лейтенант Давыдов разглядел в свой командирский прибор наблюдения силуэты угловатых Т— III.Тан­ки противника шли от Дона. И заработа­ли орудия - трассы снарядов прошивали пространство над степью, оставляя на вра­жеской броне смертельные метки...

- Бои приняли ожесточенный характер 27 и 28 июля. Свою задачу бригада выполнила - передовые отряды 6-й армии Паулюса мы сбросили в Дон, захватили их переправу, перешли на правый берег и столкнулись с основными силами противника, - сказал полковник в отставке Давыдов. - Прежде всего старались выбить вражеские самоходки «Артштурм» - они нам больше всего доставляли неприятностей.

В атаки они ходили по 4 - 5 раз за день. Из 65 танков Т-34 к 30 июля в строю бригады остались только 15 машин.

Но Сталинградский тракторный завод работал - 39-я получила танки прямо с его конвейера и встала в оборону непо­далеку от Бекетовки.

-  Немцы  на нашем участке  пытались прорваться к Волге. Бои там были жесточайшие. В один из дней группа вражеских танков ударила по позициям пехоты. Мне приказали их контратаковать. Четыре Т-34  и  один легкий Т-60 против  целой армады! Но ничего, справились – сожгли семь их машин. Меня за тот бой впервые наградили - орденом Красной Звезды.

В составе войск 23-го танкового корпу­са 39-я участвовала в контрнаступлении под Сталинградом. Вот тогда-то, может быть, Анатолий Савельевич спас моего отца. Младший лейтенант Алексей Горявин служил в то время в танковой брига­де 24-го корпуса, который совершил рейд под станицу Тацинскую и захватил там вражеский аэродром.

-  Мы только взяли Каменск, как вдруг поступил приказ - двигаться к Тацинской и помочь 24-му корпусу выйти из окружения. Были уже совсем рядом, оттянули на себя часть сил противника, и корпус генерала  Баданова  пробился к своим... - подвел итог разговора Давыдов.

Замешкайся тогда танкисты на несколь­ко часов, эти строки написал бы кто-то другой. Судьбы тысяч ныне живущих на­чались, благодаря их мужеству и ратному умению...

Борис Миронович РИВКИН - Герой Советского Союза, командир эскадрильи 220-й истребительной авиационной ди­визии:

«НА ИХ  «ТУЗЫ ПИК» МЫ СВОИ «КОЗЫРИ»  НАХОДИЛИ

По словам генерал-майора в отставке Ривкина, в начальный период Сталинград­ской битвы нашим авиаторам приходилось несладко. В эскадрильи, которой он ко­мандовал, около половины летчиков не имели боевого опыта. Поэтому потери были большими.

- Но ребята очень хотели летать и сбивать, - заметил Борис Миронович. -  В качестве примера расскажу об одном из своих подчиненных...

Однажды вечером (дело было в октябре 1942-го) комэск проводил разбор полетов.

- Батя, научите, как надо сбивать тараном? - спросил вдруг Ривкина молодой летчик сержант Илья Чумбарев.

Тот замешкался (самому таранить   не доводилось), однако на то и командир, чтобы учить! Вот и рассказал офицер, что, например, знаменитую фрицевскую «раму (самолет-разведчик «Фокке-Вульф-189» надо таранить не всей машиной, а вин­том или крылом и наносить удар по бал­ке - самому слабому месту...

Утром следующего дня эскадрилья Рив­кина вылетела на перехват вражеских воз­душных разведчиков, которые пытались засечь скопления наших войск (сталин­градцы готовились к контрнаступлению). Отработав по своей цели, комэск, возвра­щаясь на аэродром, разглядел неподале­ку от взлетной полосы ЯК-1 с погнутым винтом и пробитой плоскостью. «Навер­ное, кто-то из наших зацепил столб при посадке», - решил Ривкин.

Зарулив в капонир, он отдал самолет в руки механиков и направился на КП. По пути встретил троих летчиков. Был среди них сержант Чумбарев - с перевязанной головой.

-  Товарищ командир, - начал он и... заплакал.

Кое-как успокоив Илью, старший лейте­нант узнал, что тот протаранил «раму»!

Вечером Ривкину приказали прибыть вместе с героем дня в расположение пол­ка. Там их ждали в строю авиаторы, ря­дом прогуливался начальник политотдела воздушной армии. Расцеловал генерал Илью и вручил тому орден Красного Зна­мени, который свинтил со своей гимнас­терки.

Оказывается, воздушный таран Чумба­рев совершил над Малой Ивановкой, где находился штаб фронта. А в то время в штаб наведался генерал армии Г.К. Жу­ков - на его глазах это и произошло... Приказал Георгий Константинович найти летчика да по достоинству наградить (Чумбареву в придачу к ордену звание «лей­тенант» присвоили).

- Вот так мои орлы опыт приобретали, - добавил Борис Миронович. – Сбивать противника научились, хотя встречаться нам в воздухе приходилось с лучшими немецкими летчиками. Об их асах из эскадрильи «Туз пик» слышали? Воевали здорово! Но и я однажды такого обхитрил. Сопровождали мы штурмовики – на предельно малой высоте. Чутье, наверное, сработало - самолет резко повернул, а «туз» на хвосте сидит!

Нас больше было - зажали все-таки аса и «завалили».

Звания Героя Советского Союза Борис Миронович удостоен за 17 сбитых в небе над Волгой самолетов противника (лично и в составе группы). У него была счаст­ливая и долгая летная биография - за годы службы освоил 44 типа самолетов, летал и на современных реактивных. В запас ушел с должности заместителя ко­мандующего авиацией Северо-Кавказско­го военного округа.

Четыре рассказа о Сталинградской битве, какой она виделась из солдатского окопа, с мостика катера, через приборы наблюдения танка, из кабины боевого истребителя... Пылающее прошлое нашей Отчизны предстало перед нами, каким было на самом деле - без идеологического глянца. И чем дальше «сороковые-пороховые» уходят в историю, тем больше молодым нужна вся правда о войне. Кто знает, что ждет юность России в будущем... А наши старики в том аду у Волги все-таки выстояли!