Сегодня мы вступаем в одно из самых сложных десятилетий истории нашего города. Оно оказалось, как стали позднее гово­рить, судьбоносным для России, да и всего мира. Но на Дону противоречия тех лет выявились с особой силой...

Начало, казалось, не предвещало ничего чрезвычайного: за­тихли громовые раскаты первой русской революции, жизнь по­тихоньку входила в обычную колею.

В 1909 году известный краевед М.Б. Краснянский составил проект устава Ростово-Нахичеванского-на-Дону общества исто­рии, древностей и природы. В организации нового общества активное участие принимали известные знатоки и ценители ис­тории A.M. Ильин и А.К. Кравченко. Обществу был передан го­родской музей, дела в котором еле теплились - он занимал одну комнату в здании, которое строилось специально для музея и городской публичной библиотеки.

Как помнит читатель, вопрос о создании музея был впервые поднят еще A.M. Байковым. В 1888 году было решено учредить научно-художественный и промышленный музей. Но музейное строительство растянулось на 13 лет, да и потом было немало различных сложностей. Только в 1910 году общество истории, древностей и природы разделилось на секции, а музей на отде­лы. Вышли в свет «История города Ростова-на-Дону» A.M. Иль­ина и первый том «Записок Ростовского-на-Дону общества исто­рии, древностей и природы».

Этому обществу мы обязаны прекращением споров о дате возникно­вения города: в 1912 году было предложено считать таковой дату учреждения Темерницкой таможни в 1749 году. Тогда же был освобож­ден от искажений городской герб, стал использоваться дарованный Александром I, но в обрамлении, свидетельствующем о правах градо­начальства как губернского города.

Как всегда, большое соседствовало с обыденным, история с сиюминутными потребностями.

В 1910 году был установлен первый телефон-автомат в го­родском саду. За 10 копеек можно было позвонить любому або­ненту города, которых к 1914 году стало более 3700.

В 1910 году архитектор и инженер М.М. Перетяткович разра­ботал проект нового здания местного отделения госбанка. Стро­ительство его началось в 1913 году и закончилось в 1915-м.

В 1913 году совет технического общества рассмотрел пред­ставленную местным техником В.И. Генибарком модель летатель­ного аппарата и предложил изобретателю «продолжить работы по усовершенствованию управления аппаратом».

В эти же годы инженерами Владикавказской железной дороги был спроектирован локомотив, построенный в 1914-1915 годах на Путиловском заводе в Петрограде и названный «Владикавказ­ский Пасифик», который, как сообщалось, был «самым мощным пассажирским паровозом в Европе» (см. «Энциклопедию старого Ростова и Нахичевани-на-Дону» В. Сидорова, т. 4). Испытания его проводились на станции Кавказская уже в годы войны...

В 1915 году в Ростов из Варшавы был эвакуирован универси­тет. Кроме нашего города, его приглашали Екатеринослав и Са­ратов. Но только Ростов готов был предоставить помещения для всех факультетов, на чем настаивали сотрудники университета. Ростовцы получили поддержку министра народного просвещения графа Игнатьева, хорошо знавшего о давних стремлениях города на Дону иметь у себя высшее учебное заведение. Рассказывая о переговорах в связи с переводом университета, корреспон­дент газеты «Приазовский край» пророчески писал: «Если Вар­шавский университет будет переведен в Ростов, то, разумеется, навсегда, ибо после войны в Варшаве будет открыт польский университет». Но это произошло уже в годы войны, когда Ростов заполонили беженцы, когда жизнь притерпевалась к новым су­ровым меркам.

До этого было далеко, но в памяти еще жили суровые уроки 1905-1907 годов.

В глубоком подполье возрождалась деятельность большевист­ской организации Ростова, разгромленной в послереволюцион­ные годы. В январе 1911 года был вновь избран Донской коми­тет РСДРП. Он просуществовал меньше трех месяцев, но остав­шиеся на воле большевики возглавляли рабочие стачки, различ­ные акции протеста в связи с известными Ленскими событиями. В 1912 и особенно в 1913 году стачки стали по сути непрерыв­ными: не было месяца, чтобы в городе не бастовали рабочие.

И это несмотря на то, что 21 февраля 1913 года в России широко праздновалось 300-летие царствования Романовых и Рос­сии было что показать миру! Не случайно в годы советской власти многие показатели в статистике давались по сравнению с 1913 годом - высшими достижениями России в народном хо­зяйстве, науке и т.д. Сохранился роскошный альбом, изданный к юбилею, как бы представивший Россию в лицах. Ростовцы там занимают не последнее место, а среди купечества ростовская галерея - одна из самых представительных.

Верноподданнические чувства царствующему дому выразили различные слои городского общества. Только социал-демократы выпустили листовку, которая заканчивалась призывами: «Долой романовскую монархию! Да здравствует демократическая рес­публика! Да здравствует рабочая с.-д. партия!..»

В 1914 году началась первая мировая война. Толчком послу­жил балканский кризис, но глубинными основами ее были борь­ба группы государств за мировое господство, жажда передела мира. Конечно, ни одно правительство не признавалось в истин­ных своих устремлениях, заявляя, что война ведется во имя за­щиты своей родины. И Россия не была исключением.

Германия объявила войну России 19 июля (1 августа), и нача­ло ответных военных действий было отмечено высоким патрио­тическим подъемом: антигерманскими манифестациями, добро­вольным вступлением в ряды действующей армии. В то время эти чувства охватили самые различные слои населения.

В 1915 году в Ростове образовался военно-промышленный комитет, что явилось выражением желания общественности, в первую очередь - промышленных, финансовых и торговых кру­гов, помочь воюющей армии.

Но основные тяготы военного времени, как обычно, легли на плечи трудового народа.

За счет выполнения сверхурочных работ рабочий день на за­водах удлинился до 16-20 часов, сократилась зарплата. Рабочих прикрепляли к оборонным заводам, и они не имели права пере­ходить с одного предприятия на другое. На места ушедших в армию пришли женщины и дети. С каждым месяцем росла до­роговизна. Цены на продукты питания увеличились в 3-7 раз. Повысились заболеваемость и смертность среди рабочих и осо­бенно детей. Если в России на 1000 рабочих смертность состав­ляла 26,3 процента, то в Ростове она равнялась 44,3 процента.

Героизм русских солдат и офицеров на фронтах, отдельные удачно проведенные бои и операции не могли поддерживать все время высокий патриотический настрой в народе. Военные поражения и житейские тяготы способствовали развитию в стра­не революционной ситуации.

На пороге стоял 1917 год...

В воздухе пахло грозой. Но все равно она грянула неожидан­но. И теперь уже часы вбирали события месяцев, а дни равня­лись годам. Как говорил поэт, - «мала календарная мера»!

...В два часа дня 2 марта 1917 года ростовский градоначаль­ник генерал-майор П.П. Мейер пригласил к себе председателя местного военно-промышленного комитета Н.Е. Парамонова, пред­ставителя Доно-Кубанского комитета Земского союза присяжно­го поверенного В.Ф. Зеелера, представителя редакции и изда­тельства «Приазовский край» А.Б. Тараховского и представителя газеты «Ростовская речь» СП. Черевкова и сообщил, что «в Пет­рограде произошли серьезные события. Власть в стране пе­решла к Государственной Думе, которая образовала Времен­ный Исполнительный Комитет».

- Я обращаюсь к вам, господа, - подчеркнул градоначальник, - как представителям общества с просьбой оказать свое влия­ние и содействие, чтобы введение в стране, в частности, в Ро­стове, порядков, диктуемых новым правительством, протекло в совершенно нормальных условиях, спокойно, насколько требует серьезность этого дела. Я прошу газеты рекомендовать населе­нию побольше спокойствия, уверив его, что острый вопрос пе­реживаемого момента - продовольственный, несомненно, будет разрешен теперь и быстро, и надлежащим образом...

Градоначальник особо выделил, что и он, и наказный атаман Войска Донского «признали новое правительство и отдали себя в его распоряжение» и попросил представителей общественных организаций принять меры «в означенном направлении».

Через полчаса, посовещавшись наедине, собравшиеся доло­жили градоначальнику о том, что «согласны принять на себя тяжелую и ответственную задачу сформирования общественного комитета в Ростове», но только с одним условием: «если мест­ная власть не только будет оказывать комитету помощь, которую он от нее потребует, но и беспрекословно будет выполнять все постановления комитета». (См. газету «Приазовский край» за 4 марта 1917 г., «Энциклопедию...» В. Сидорова.)

И уже вечером в помещении Военно-промышленного комитета состоялось собрание, которое образовало Гражданской комитет, выражавший властные устремления ростовской буржуазии, - в него вошли представители всех слоев населения, кроме рабо­чих. Впрочем, в это же время в этом же здании рабочие были заняты вопросом создания Совета рабочих депутатов.

Совещание длилось почти всю ночь. Тон задавали меньшеви­ки и эсеры - многие известные большевики были еще «в мес­тах не столь отдаленных». Тем не менее, 4 марта возник и Совет рабочих депутатов, а на следующий день - Совет солдат­ских депутатов. 5 марта они объединились - образовался Совет рабочих и солдатских депутатов.

Буржуазия и казачья верхушка создали в Донской области Войсковое правительство во главе с атаманом. Сначала времен­но им стал войсковой старшина Е.А. Волошинов, затем на этот пост избрали генерала A.M. Каледина.

Так в Ростове и области Войска Донского установилось двое­властие - зеркальное отражение происшедшего во всей России.

Постепенно большевики приобретали все большее влияние. Вскоре из ссылки и тюрем в город возвратились С.Ф. Васильченко, С.И. Сырцов, Н.Г. Соколов, С.С. Турло, В.Т. и Г.В. Черепахины и другие опытные пролетарские руководители. (Кстати, память о большинстве из них сохранилась до наших дней в названиях улиц и проспектов города.)

17 апреля вышел первый номер большевистской газеты «Наше знамя». В ней были опубликованы документы VII (Апрельской) Всероссийской конференции большевиков, рассказывалось об ап­рельских тезисах В.И. Ленина, нацеливших на переход от буржу­азно-демократической революции к социалистической.

Борьба ростовских рабочих за решение своих насущных нужд приобрела широкий размах. Они требовали восьмичасового ра­бочего дня, повышения зарплаты, улучшения условий труда. По­пулярными становились большевистский лозунг «Вся власть Со­ветам!», а в солдатских полках, расквартированных в городе, - призыв «Долой войну!». Под этими лозунгами прошла демон­страция 18 июня. В то же время потерпела неудачу демонстра­ция под лозунгом «золотого дня» - дня пропаганды «Займа сво­боды», выпущенного Временным правительством.

Расстрел рабочей демонстрации 3 июля в Петрограде озна­меновал резкий поворот в политике Временного правительства: закончилось мирное решение главного вопроса двоевластия - «кто кого?». Обе стороны готовились к решающей схватке.

30 июля в Ростове собрался Съезд Советов рабочих и солдат­ских депутатов Донской области. Трибуну его большевики ис­пользовали для призыва масс к борьбе за «подлинное народо­властие». В июле состоялось и первое собрание «Союза проле­тарской молодежи Ростова и Нахичевани».

Но главные события произошли осенью.

Атаман A.M. Каледин совершил агитационно-инспекторскую поездку по северным округам области, призывая донцов дви­нуться на помощь генералу Корнилову, выступившему против ре­волюционного Петрограда.

26 сентября совещание заводских комитетов Ростова приняло решение о создании в городе Красной гвардии.

А известие о победе в Петрограде восставших рабочих, солдат, матросов первыми приняли в Ростове 26 октября моряки яхты «Колхида», стоявшей здесь на ремонте. Экипаж активно участвовал в жизни города, поддерживая большевиков.

В этот же день состоялось заседание Ростово-Нахичеванского Совета, на котором, несмотря на сопротивление меньшевиков и эсеров, была принята резолюция о признании власти Советов, а также избран Военно-революционный комитет (ВРК).

Но войсковой атаман генерал A.M. Каледин не признал новой власти и заявил о переходе всей власти на Дону в руки его правительства. Вскоре почти во всех округах области он объявил военное положение, в Новочеркасск стали собираться противни­ки советской власти со всей России.

Рабочие и беднота Ростова и области были полны решимости отстаивать свои интересы. В этом им помогали рабочие Петро­града, Москвы, матросы революционной Черноморской флоти­лии. В ноябре для организации борьбы с калединцами на Дон прибыл А.С. Бубнов. Ростово-Нахичеванский ВРК направил вой­сковому правительству ультиматум об отмене военного положе­ния в Ростове и передаче власти в руки рабочих.

Вместо ответа калединцы перешли в наступление.

28 ноября Бубнов телеграфировал в Петроград Ленину, что «нападение юнкеров на Совет, организованное генералом По­тоцким в ночь на 26-е, явилось началом вооруженной борьбы в Ростове». Весь день 27-го шли ожесточенные схватки. Военно-революционный комитет поддерживал весь ростовский гарнизон - солдаты и моряки-черноморцы.

Каледин подтянул новые силы, и 2 декабря красногвардейцы оставили город. Окраины замерли в напряженном ожидании. А Большая Садовая восторженно приветствовала как своего спаси­теля атамана Каледина, срочно прибывшего в Ростов...

Судьба Ростова теперь определялась событиями, происходив­шими вне самого города - в донских округах и еще дальше - в Петрограде, Москве, на Украине. Ростовцы - как состоятель­ные жители, так и рабочие, беднота - жили в постоянной тревоге и неуверенности: неясно, что можно было ожидать от постоянно сменяющихся городских и воинских властей.

Невозможно даже коротко перечислить все происшедшее в Ростове в 1918-1919 годах: калейдоскоп событий столь богат и разнообразен, что сегодня придется ограничиться несколькими, на наш взгляд, наиболее характерными фактами.

5 января 1918 года генерал А.П. Богаевский вступил в коман­дование «войсками Ростовского района». Как он вспоминал впо­следствии, «это громкое название очень мало соответствова­ло действительности. Мои «войска» состояли из трех казачьих полков, расположенных в ближайших к Ростову станицах, и нескольких небольших партизанских отрядов, часто менявших свой состав и численность...

Ростов жил обычной суетливой, деловой жизнью. Работа­ли хорошо рестораны, гостиницы были переполнены, но все же чувствовалось, что все непрочно, и все, кто имел воз­можность выехать - уехали или готовы были это сделать при первой тревоге...»

И еще два примечательных свидетельства.

«Богатый Ростов смотрел на своих защитников, как на лиш­нюю обузу, может быть, и справедливо считая, что горсть геро­ев все равно не спасет его от большевиков, а вместе с тем помешает как-нибудь договориться с ними».

«Рабочие же и всякий уличный сброд с ненавистью смотрели на добровольцев и только ждали прихода большевиков, чтобы расправиться с ненавистными «кадетами» (см. «Энциклопедию старого Ростова и Нахичевани-на-Дону» В. Сидорова, т. 2).

В это время на Северском Донце, в станице Каменской, про­изошли события, круто изменившие ход истории на Дону. 10 января здесь состоялся съезд фронтового казачества, кото­рый избрал казачий Военно-революционный комитет во главе с Ф.Г. Подтелковым. Он потребовал от Каледина передачи всей полноты власти на Дону и принял решение «признать централь­ной государственной властью Российской Советской Респуб­лики - Центральный Исполнительный Комитет Совета казачь­их, крестьянских, солдатских и рабочих депутатов и выделен­ный им Совет Народных комиссаров...».

Советские войска тем временем развивали наступление на гра­ницах Донской области по трем направлениям: ростовском - командующий Сиверс, северном - командующий Саблин, юго-восточном - командующий Автономов. «Красное кольцо» вокруг Ростова сжималось.

Добровольческая армия во второй половине января из Ново­черкасска перебралась в Ростов, а вскоре, чтобы сохранить свои части, вынуждена была оставить и его, уйти на Кубань. А.П. Богаевский так вспоминал об этом: «Получив известие о намере­нии добровольцев покинуть Ростов, я со своим штабом ре­шил присоединиться к ним. Другого выхода не было. К это­му времени в моем распоряжении был только десяток офи­церов штаба и несколько солдат. Оставаться в Ростове зна­чило сознательно и совершенно бесполезно идти на смерть».

Иное решение незадолго перед этим принял войсковой ата­ман генерал A.M. Каледин. Видя крах своего дела, он застре­лился 29 января, подчеркнув в предсмертном письме генералу М.Н. Алексееву: «... мне дороги интересы казачества, я вас прошу щадить их и отказаться от мысли разбить большеви­ков по всей России... Избавьте Тихий Дон от змей, но даль­ше не ведите на бойню моих милых казаков...»

В.И. Ленин приказал взять Ростов во что бы то ни стало 23 февраля.

Утром 23 февраля петроградский отряд красной гвардии - авангард войск Сиверса - первым ворвался в Ростов. К полу­дню советские войска освободили западную часть города и стан­цию Ростов. (В память об этих событиях одна из пристанцион­ных улиц носит имя Р.Ф. Сиверса.)

В      Ростове вновь установилась советская власть, и на этот раз она продержалась 74 дня.

23 марта Донской ВРК провозгласил создание Донской совет­ской республики «в ряду других Республик Федеративной Соци­алистической России».

9 апреля в Ростове, в бывшем клубе приказчиков (ныне театр музкомедии), открылся съезд Советов Донской республики. Съезд избрал ЦИК республики во главе с B.C. Ковалевым, утвердил совнарком под председательством Ф.Г. Подтелкова.

В это время были приняты решения о перестройке экономики (национализация многих предприятий, банков, помещичьих, удель­ных и монастырских земель) и культуры (в реквизированных особ­няках и дворцах были организованы библиотеки, клубы, школы для детей рабочих). В городе намечено было создать дешевые пункты питания, организовать общественные работы, привлечь к производительному труду «всех тунеядцев».

Но главной заботой Донской республики было тяжелое воен­ное положение. Только что созданные ее вооруженные силы не могли противостоять ни войскам Германии, в нарушение Брест­ского мира вторгнувшимся на Дон, ни сумевшим сплотиться после зимнего разгрома белоказачьим частям.

8 мая советская власть оставила Ростов. В этом кратком пе­риоде ее существования одни историки теперь ищут объяснение успехов и поражений большевиков, другие видят только «боль­шевистский ад» с массовыми расстрелами и диктатурой комис­саров».

Любая война жестока. А гражданская, когда брат идет против брата, сын против отца, отличается особой жестокостью. И бес­смысленно теперь искать в этой схватке правых и виноватых, гадать, «что было бы, если бы...» История не знает сослагатель­ного наклонения и навсегда остается такой, какой она была...

На долгие двадцать месяцев Дон стал одним из плацдармов борьбы белых армий и их зарубежных союзников против совет­ской власти. Если донской генерал П.Н. Краснов придерживался прогерманской ориентации, то А.И. Деникин был верен союзни­кам по Антанте. Но за содействие и тому, и другому приходи­лось расплачиваться и природными богатствами, и суверените­том. Видимо, были и другие причины, по которым, в конце кон­цов, белое движение потерпело на Дону крах.

Способствовало этому и большевистское подполье, действо­вавшее в Ростове, Таганроге, Красном Сулине. Многие подполь­щики погибли в неравном бою. Но их вера в общество социаль­ной справедливости, ихсамоотверженность заставляют с уваже­нием вспоминать Е.А. Мурлычева, И.М. Вяземцева, В.В. Тюхряева, Э.А. Борко и других мужественных земляков, память о кото­рых сохраняют названия многих улиц города.

...Заканчивался год 1919-й. Из Ростова вновь уходила белая армия. Уходила встужу, в гололед. А с севера к городу прибли­жалась лавина красных конников.